– С того, что меня прокатили со свадьбой у всей семьи на глазах! С того, что у меня, в отличие от Филиппа, есть гордость! Видимо, унаследовала от Броммеров!

– Пожалуйста, перестань верещать!.. – граф резко завернул Цезаря и повелительно вскинул руку. – Ты победила.

– О, да! Он женится. Не на мне, но ведь женится!..

Я перекинула ногу через голову лошади, вспомнила, что это против правил техники безопасности и засмотрелась вниз, прикидывая, смогу ли скатиться с седла, как с горки, не разодрав спину стременем.

– Если тебе так хочется истерить, то поезжай прямо к нам и разберись с Иден! Мне, честно, все равно. Филипп по-прежнему здесь только потому, что я не готов признать, что мой сын – ничтожество.

– Тогда почему ты не заставил это ничтожество жениться на мне?! Если тебе все равно, что с ним станется, почему ты не заставил его жениться на мне?! – прорыдала я, стуча себя в грудь.

Граф не ответил.

Какое-то время, Себастьян смотрел в горизонт и его профиль казался вырезанным на фоне яркого неба. Была весна и все вокруг просыпалось. Кричали птицы, распускались цветы. И только я медленно умирала, становясь взрослой.

– Так любишь парня?.. – уточнил граф.

– Я люблю Штрассенберг!

Себастьян улыбнулся белыми крепкими зубами. И в этой улыбке отразились и его сыновья, и мой собственный отец в образе Аида. Вот только граф не был фикцией; картинкой, нарисованной маслом, или воображением. Он много лет был истинным главой клана. Не просто по праву рождения, но по праву силы.

Даже его жена, которая много лет платила за все, не смела делать что-то вопреки его воле.

– Я тоже очень люблю Штрассенберг! – граф улыбнулся, разворачивая коня и пустил его шагом в сторону леса. – Именно поэтому я и позвал тебя сюда именно сегодня.

Я тронула каблуками свою кобылку и, раскачиваясь всем корпусом, та пошла вслед за Цезарем. Граф обернулся через плечо.

– Давай, поговорим о плачевном состоянии рода. У меня было шестеро сыновей. Рене-старший умер, Филипп – кастрат, Ферди – гей, близнецы – кретины, а Ренни-маленький… – граф тяжело вздохнул. – Боюсь, он в самом деле не сможет иметь детей из-за кори.

– Я думаю, тебе стоит обсудить это не со мной, а с будущей женой Фила. Обещаю, что я не стану выбивать из нее плоды ваших обсуждений. Тогда я просто не знала, что ты забрюхатил Джесс.

– Тогда я понятия не имел, что бесплоден Филипп, а не она.

Я оскалила зубы и рассмеялась:

– Я просто хотела сделать больно епископу.

Себастьян невесело улыбнулся.