После Джесс

Несмотря на позднее время, в холле собралось немало людей.

Хадиб, который подоспел первым, принес нитроглицерин. Заставил отца сесть прямо и расстегнул ему рубашку, пока я вызывала врача. Я слышала, как он объясняет прибывшей «скорой», что епископ последнее время жаловался на изжогу, но Хади все время подозревал, что у него что-то не то с сердцем.

– Он обещал обследоваться, – объяснил он, – но все никак не мог найти время.

Последние слова он произносил, уже запрыгивая в машину.

Я ничего не соображала, Лизель и Маркус уехали и лишь под самый конец, я обнаружила себя, завернутой в одеяло, бессвязно рыдающей в собственную ладонь и Себастьяна, который бархатным голосом объяснял кому-то:

– …бедняжка Джесс была сумасшедшая. Ребята! Девочка потеряла мать…

Потом, чуть-чуть успокоившись, – что я сижу в холле больницы. Одетая и окутанная коконом удивительного спокойствия. Передо мной на корточках сидел Филипп. Рядом, без конца приглаживая волосы – Ральф.

Картинка сменилась вновь, когда я проснулась.

И сразу стало ясно: это не сон. Больничный холл никуда не делся. Лишь опустел.

– Они спустились в капеллу, – произнес Маркус. – Молятся. Операция идет уже второй час.

Я тоже молилась, не понимая, о чем молюсь. И когда, уже под утро нас нашла медсестра:

– Операция прошла очень хорошо! – заявила она уверенным бодром тоном. Хирург сейчас примет душ и выйдет к вам, а потом вы сможете позавтракать в нашем кафетерии если захотите…

– Завтракать лучше поедем к нам, – решил за всех Себастьян и сверился с телефоном. – Я думаю, вам лучше будет побыть у нас. Пока полиция не закончит там… все свои дела. Вам нужно выспаться. Как следует отдохнуть.

– Мне нужно будет остаться здесь, – сообщил Хадиб. – Я не имею права отлучаться от его преосвященства, пока он не придет в себя.

– Вчера вы встали в восемь утра. Ты на ногах уже почти сутки, – возразила Лизель, успевшая целиком и полностью взять себя в руки. – Он будет спать до обеда.