Я хотела уйти, но Герцог весил почти что шестьдесят килограммов, а я – всего лишь пятьдесят два. И он хотел поздороваться с одним из своих друзей. Привстав на задние лапы, Герцог потянулся к нему, и Ральф наклонился, чтоб погладить собаку.

– Знаешь, я раньше ненавидел этот квартал, – сообщил он сверху.

– Если ты снова беден и не можешь найти психолога, запишись к государственному, – отрезала я.

Мне так хотелось наорать на кого-нибудь, что было уже плевать на кого. Себастьян сказал, что уходит продавать жеребят, но я просмотрела все его сайты и никаких жеребят на продажу там не нашла.

– Ты помнишь это место? – продолжал Ральф.

– Это развалины Штрассенберга! Я знаю его.

– Мы здесь познакомились, – сказал он и снова протянул руку к Герцогу. – Я делал закладки, а ты пошла искать своего отца. В белой ночной рубашке. С розовым огромным зонтом. Я чуть не обосрался тогда. Решил, что ты привидение. А ты… что я Принц. Из «Русалочки».

– Ты и есть тот Принц. Только не из мультфильма, из книги. Разбил мне сердце и тем убил еще год назад.

Ляпнув это, чтобы задеть его, я поняла, как жалко при этом выгляжу. Принц ведь не звал Русалочку. Не искал ее, не любил. Он просто нашел ее однажды и пожалел. Это Русалочка вцепилась в его штаны, отказалась от своей короны и голоса. Ральф чуть подумал, наклонив голову. Пожал плечами:

– Можно и так сказать. Ты – мой дружочек и я люблю тебя, но в сексе мне нужно большее, – он достал из кармана тонкую самокрутку с завернутыми, как конфетный фантик, концами. – Забавно, да? Сперва продавал траву, теперь покупаю. А мог бы сразу снаркоманиться, еще в детстве и сэкономить силы на жизненную борьбу.

– Мог бы.

Я потянула Герцога, но Ральф тотчас спрыгнул наземь и перехватил поводок.

– Постой, Верена.

Я дернула поводок, но Ральф тотчас сжал мое запястье.

– Я сказал: стой!

Он был под метр девяноста и мог пробить стену, если бы ударил ее ногой. И что-то было такое в его глазах, когда он ухватил меня за руку и вывернул кисть, заводя за спину.

– Мне больно!

– Больно я делал Джесс. Вот только ей это нравилось. Она не возбуждалась, если я не лупил ее, не рвал одежду… Стелле тоже нравилась порка, но меньше: она была слишком стремная, чтоб ее раздевать, – Ральф посмотрел на меня, потом отпустил мою руку и усмехнулся. – Наверное, в глубине души, она это чувствовала.

– В глубине души чувствовала? Она, что, не отражалась в зеркалах? – уточнила я. – Не видела, на кого похожа?!

Ральф не ответил. Он затянулся, удерживая дым в легких, задумчиво посмотрел на меня.