– Мне нравится порка. Жесткая, настоящая. Ремнем. До честных слез и поросячьего визга. Я все время дрочу, представляя, как ты визжишь и багровые полосы на твоей коже. У меня прямо сейчас встал, только от того, что я вслух сказал, – он показал на свою ширинку и я сглотнула: там все действительно поднялось. – Я сделал большую ошибку, уступив Джессику. Фил никогда не мог ее толком прижать, и они оба были несчастны… Черт, если бы я только знал про денежки Броммеров… Я никогда не позволил бы ей уйти.

Ральф затянулся, жестом предложил мне и лишь тогда я заметила, что стою, не дыша и не шевелясь, вцепившись в ошейник Герцога.

– Расслабься. Сделай затяжку. Давай, спокойно поговорим.

Я никогда не пробовала травку, но мне было настолько плохо, что хотелось то плакать, то биться о стену, то резать кожу, пока физическая боль не заглушит душевную. Боль под названием Я Никому Не Нужна.

Не так ли Джессика начала любить Боль? Она отвлекала ее от другой ее боли? От мысли, что виновата в смерти отца? Может, стоит попробовать? Ну, хотя бы раз?

Стоит?!

Перед глазами вдруг встала Стелла, которая не могла нормально сидеть. И Джессика с полубезумной улыбкой на мягких влажных губах. Ее он лупил только обмотав покрепче пищевой пленкой. Чтоб не поранить. Ее он всегда берег. А меня? Меня он представляет себе с рубцами на коже!

Ральф снова сделал затяжку, задержал дыхание, затем протянул его мне.

– Я думал, – просипел он, пока я осторожно затягивалась, – какими дебилами мои заказчики должны быть, чтобы имея все, травить себя всякой гадостью. Теперь я знаю.

– Добро пожаловать в Семью! – сказала я. – Ты будешь жить с этой болью вечно, но никуда не уйдешь. Здесь ты хотя бы Избранный.

Герцог лег между нами и попытался заинтересовать собой, но никто из нас не горел желанием чесать его грудь.

– Все те же и Дочка, – сказал третий голос и из-за дерева вышел Филипп. – Помнится, один мой приятель, порвал со мной из-за пары дорожек кокса… А этот запах такой знакомый.

– Что ты здесь делаешь? – рассмеялся Ральф.

– То же, что ты, – Филипп подошел к стене и поискав нужный камень, выдвинул. Потом, с пакетиком в руке осмотрелся и, подкатив ногой толстый обломок ветки, сел на него. – Я тут девственность потерял. Вы не находили?

Меня тоже начинало пробивать на смешочки. И я протянула руку, чтобы взять у Ральфа косяк.

Филипп спокойно раскуривал свой.

– Где твоя невеста? – ласково спросил Ральф. – Прям непривычно видеть тебя свободным, когда на тебе не висит любящая женщина.

– Пошел ты! – Филипп порылся в карманах свободной куртки, достал маленькую бутылку виски и жестом предложил мне. – Маман?

– Герцог опять простынет, – сказала я и встала. – Я пойду.

– Спокойно! – ответил Ральф и вытащил откуда-то из-под камня большой пластиковый пакет и запыленное, но сухое и толстое одеяло. – Мы тут раньше пили пиво с молодым графом, и он пытался меня обнять, а я считал, что это – такая мужская аристократическая дружба. Расслабься, Ви. Что мы можем сделать? Не изнасиловать тебя?