— Не сказал, что там у него? — Стас смотрит на меня с любопытством. Я качаю головой. — Он что-то задумал и молчит. А вид такой, как будто собрался свергнуть мировое правительство.
— Он может, — усмехаюсь на это, Яров смеется. — Ладно, если мы закончили, я поеду.
Мы прощаемся, Стас еще остается, а я выхожу на улицу и закуриваю на скамейке возле выхода. Наблюдаю за людьми. Я люблю Питер. Больше, чем Москву. Здесь свой ритм жизни, свои установки и свои ценности. Даже долбанное болото успело стать родным за эти годы. Допускаю мысль, что когда обрасту в Москве новыми прочными связями, вернусь сюда. Морально мне тут комфортнее, хотя Яров вон и утверждает, что у меня натуральная московская хватка.
На самом деле я просто привык много работать. С того момента, как окончил институт, я только и делал, что пахал. Как в той пословице: терпение и труд все перетрут. Это полностью про меня. Потому я привык идти до конца и не пасовать перед неприятностями. Все временно.
Наблюдаю за подъезжающим такси, оно тормозит чуть впереди, из него выбирается подросток с зеленой башкой, тут же разворачивается к машине, жестикулирует. Таким цветом волос в Питере вряд ли кого удивишь, в Питере вообще ничем никого не удивишь. Даже если будешь ходить в трусах и меховой жилетке по городу. И такое бывало тут, да. Я на мгновенье замираю, когда следом появляется Милана, а с переднего сиденья вылезает женщина постарше. Мать — понимаю я, сходство очевидное. А этот зеленый… Сын?
Милана встает перед пацаном на поребрик и слушает его с улыбкой. Точно сын, тут не может быть сомнений. У нее сейчас такой любящий взгляд, его ни с каким не перепутаешь. Я невольно любуюсь ей: в футболке и шортах, с распущенными волосами она совсем не выглядит на тридцать. Красивая, особенно с этой мягкой улыбкой на губах.
Я сам не замечаю, как уголки моих губ растягиваются. Пацан что-то втирает ей, активно жестикулируя худыми длинными руками. Он весь такой… неправильный, как все пацаны: высокий, худой, угловатый, с размашистыми движениями. По телосложению на Ромку не похож, помню, он в детстве был пухлым, и потом у нас еще долго была шутка про его толстые колени.
Усмехаюсь от этих мыслей. Я следил за жизнью Миланы только первый год после той ночи. А она не мелочилась: переехала в Москву, вышла замуж, родила ребенка. Было понятно, ее жизнь встала в колею, и менять что-то уже бесполезно. Проще было перевернуть страницу. И я это сделал. По крайней мере, я так думал, пока не встретил ее снова.
Милана треплет сына по волосам, а потом за плечи разворачивает и подталкивает вперед.
Улыбка, которая так и держалась на моем лице, сползает, я выплевываю сигаретный дым, кашляя. Смотрю на идущего парня и хочется зажмуриться, потрясти головой, чтобы сбросить наваждение. Пацан совсем не похож на Ромку, и теперь я знаю, почему.
Глава 34
— Смотри, мама, я вписываюсь в Питер, да? Здесь все такие!
Гоша вылезает из такси и встает ко мне лицом, я появляюсь следом, пряча улыбку. Как и мама, которая вылезает с переднего сиденья. Они только прилетели, и мы приехали на Невский, чтобы погулять по центру.
Оказывается, я так соскучилась по этому несносному мальчишке, сил нет! Хочется смотреть на него постоянно, обнимать и тискать. Хотя он уже взрослый и, конечно, считает это неуместным, но, кажется, тоже успел соскучиться, потому позволяет в пределах разумного. И я действительно смогла немного отвлечься от случившегося вчера.
Саша улетела на выходные в Москву, так что зря я беспокоилась о встрече с ней. А к понедельнику, может, и вовсе ничего не надо будет говорить. Слабая надежда, но что делать. Я и так весь вечер и полночи грызла себя, то порываясь рассказать Роме всю правду, то думая позвонить Тимуру… И ничего не делала. Я запуталась. Ужасно запуталась.
Когда думаю о разводе — страшно, но мысль о том, чтобы продолжать жить, как раньше, пугает еще больше. Я не хочу делать Ромке больно, но разве я не делаю это своим равнодушием ежеминутно? Я ему изменила, и в этот раз измену списать на пьянство и ошибку невозможно.
Но что дальше, что? Я и Тимур? Смешно. Нет, в это я не могу поверить. Он снова получил то, что хотел. Человек умеет добиваться своего, в этом я не сомневаюсь… Только после того, как добьется, очевидно пойдет дальше. Но я сама хороша, никто меня не заставлял. Да я даже не сомневалась по сути, когда позволяла ему меня…
Ладно, хватит, я с сыном и мамой в красивом городе. Сколько можно думать об этом?
— Может, тебе сделать ирокез? — интересуюсь у сына. — И покрасить его в розовый?
Гоша смотрит с подозрением, я смеюсь, потрепав его по голове, разворачиваю со словами: