— Черновики? — спрашивает меня. Киваю. Он берет несколько листов, мнет, рвет, потом выкидывает в помойку. Прячет улику — использованный презерватив. Утром придет уборщица, еще до начала рабочего дня, и все уберет. Он знает это, конечно.

Тимур уже привел себя в порядок, а я так и сижу на краю дивана, растрепанная, взбудораженная, с нижнем бельем в руках. После эйфории накатывает тупое осознание случившегося.

— Милан, давай поговорим.

Поднимаю глаза на Тимура и тут же отвожу взгляд.

— Не надо винить себя. Я хочу тебя, ты меня, ничего удивительного в том, что мы переспали, нет.

Я начинаю немного нервно смеяться. Вот так у него все просто, захотел — переспал, захотел — переступил и пошел дальше. Никаких обещаний, никакой ответственности.

— Оставь меня, — произношу на удивление твердо, когда перестаю смеяться, он хочет что-то сказать, но я повторяю: — Прошу, Тимур, оставь меня сейчас. Мне нужно побыть одной.

Он несколько секунд смотрит на меня, а потом молча уходит. Аккуратно прикрывает за собой дверь, а я судорожно выдыхаю, откидываясь на спину дивана.

Я сделала это. Я переспала с Тимуром. Я изменила мужу. И самое ужасное в том, что мне так понравилось, что я не могу даже начать себя винить. Пока что. Знаю, что потом расплата неминуемо настигнет, но сейчас…

Я выдыхаю. Сейчас я ни о чем не хочу думать.

Медленно, как по инерции, надеваю трусики, приглаживаю волосы, подтираю пальцами под глазами. Собираю листы, кипой кладу их на стол и, захлопнув крышку ноутбука, беру сумочку. Смотрю на стол, веду пальцем по едва заметным зарубам, оставшимся от моих ногтей. Снова выдыхаю, поднимая глаза к потолку.

Закрыв кабинет, оставляю ключ на посту охраны и ухожу, отмечая, что машины Тимура на парковке нет. Иду по дороге, обхватив себя руками, и понимаю: я не смогу сейчас посмотреть Саше в глаза. После того, что сказала ей, после случившегося… Она сразу поймет. Захожу кофейню, взяв латте, сажусь за столик. Сижу, глядя перед собой, не притрагиваясь к кофе.

Что мне делать-то теперь, боже мой? Что делать? Что я скажу Роме? Это же не просто измена. Тимур… Тимур — это отдельная тема. Я не могу ранить мужа так сильно. Просто не могу. А если не говорить? Оставить все, как есть. Трусливая мысль на какое-то время кажется спасительной.

У нас и так не клеилось последнее время, он ничего не заподозрит, если я… Если я что? Буду отказываться от близости с ним? Буду отстраненной? Или наоборот — стану примерной женой, и он будет думать, что я стараюсь спасти наш брак, потому что люблю его, а не потому что переспала с другим.

Я прикрываю лицо рукой. Я не люблю его. Не люблю. Вот так бывает: понимание некоторых вроде бы лежащих на поверхности вещей наступает в странные и неподходящие моменты. Например, когда ты сидишь в забитой людьми кофейне и хочешь расплакаться от чувства безысходности внутри.

Нет, нет, качаю головой. Я его люблю. Это же Рома. Мой Рома. Вспомнить только, сколько мы вместе, сколько нами пройдено, пережито… С нелюбимым столько не выдержишь. Это же очевидно…

Ты просто привыкла — шепчет внутренний голос. Привыкнуть можно ко всему, даже к плохому. Мозг такая штука, он все записывает на подкорку, он такую прочную связь устанавливает между событиями, между людьми, что она кажется непреложной истиной. Хотя, если присмотреться, связь эта полное дерьмо.

Тру виски, делая глубокий вдох и выдох. Мне же не надо сейчас ничего решать. У меня же еще есть время. Я в Питере еще на неделю примерно. Я что-нибудь придумаю. Отличное средство убегать от проблем — делать вид, что ничего не случилось. Только ни хрена у меня не получается.

Звонок телефона выдергивает из мыслей. Достаю мобильный, моля, чтобы это был не Тимур и не Рома. Дожила, блин. Думаю, кто же мне звонит: муж или любовник. Замечательно.

Мама. Это мама.