Я с сомнением посмотрел на сидевшего рядом Мухтара. Да не… фигня. Козлят-то не было, хм… да и другого ничего не вылазило… Блин, о чём я, вчера вечером даже намёков на происходящее сейчас не было. Взгляд перешёл на спящих у вымени щенков. Неужели эти молокососы смогли открыть молочный краник в её организме?
Даа ужж, Сашок, а жизнь-то чудесатее и чудесатее! Старшая руками поводила, попытавшись разобраться с вопросом, откуда что взялось, но так ничего определённого и не узнала. Была вечером одна коза, к утру стала другая. Процесс превращения шёл всю ночь, но вот отчего приключилась сия метаморфоза, неясно.
— Ты о подобном хоть что-нибудь слышала?
— Про животных нет. А у женщин это вполне возможно, достаточно голодное дитя к груди приложить, и молоко появится. Не у всех, естественно, и не сразу, но даже у старух, бывало, шло.
Я окинул взглядом довольные мордашки козлино-собачьего семейства, почесал затылок и махнул рукой на их секреты. Если уж босс произошедшего не понимает, то мне и подавно нет смысла голову ломать. Одной загадкой больше, одной меньше, какая, нафиг, разница, главное, всем всё нравится.
В косметсалоне и мастерской дела идут своим чередом. Вечера народного просвещения проходят с большим ажиотажем. Не ожидал я такого количества желающих обучаться грамоте, аж двадцать пять человек набралось, сидят теперь, буковки корябают на вощённых досках. Популярность моих лекций о металлах и способах работы с ними тоже набирает обороты. Сначала одна молодёжь приходила, а затем и пожилые работяги заглядывать стали. И не просто сидят слушают, а и вопросами засыпают, чувствуется, о близком и родном людям рассказываю.
Потап Владимирович несколько дней хмурый ходил, потом после работы, наедине оставшись, претензию выкатил. Мол, со всеми я великими тайнами делюсь, а партнёру о том и не поведал. Ну да, как-будто моя в том вина, что ему, видишь ли, невместно с остальными слушать, урон авторитету, растуды его в качель. Персональные уроки для него устраивай, ага, делать мне больше нечего. Сразу вспомнился его слишком задранный нос в последнее время и моё желание поговорить с ним на эту тему. Пришлось сходу опускать товарища с небес на землю, "проще надо быть, и народ к тебе потянется". Я, понимаешь ли, дворянин, не гнушаюсь с рабочими за руку поздороваться, верчусь юлой на работе, подсказываю, объясняю, вечером занятия провожу, а он себя барином возомнил, только покрикивает да подзатыльники раздаёт.
Обиделся. Правду о себе мало кто слушать любит. Мда… разговор предстоит трудный. Достал бутылку наливки из загашника, без пол-литры тут явно не разобраться. Налил ему стакан и себе на треть, чокнулись, выпили, ну и выдал я накипевшее. Рассказал, каким он был полгода назад и каким стал. Немного, само-собой, преувеличил для красного словца, но в целом-то правильно всё описал. Не, ну зазнаваться начал партнёр, а кто тут ещё, кроме меня, ему мозги на место вправит? Он попытался было свою правду-матку мне ломтями нарезать: "Да где ж это видано, чтоб хозяину… да как же это… да я… да мы… да тут…"
Тааак, товарищ не понимает, наливаем по второй. Пошумели полчасика, сунувшегося с вопросами Гната шуганули в два горла, с грустью посмотрели на пустую бутылку и решили продолжить "обсуждение" у Потапа дома. По дороге прихватили с собой братишку, решившего дождаться окончания свары. На троих оно завсегда лучше соображается. Бизоны чего-то ждут, стоят мнутся, домой не уходят. Лица малость испуганные. Неужели мы так громко в подсобке орали? Отправил их восвояси и попросил домашних предупредить о нашей с Гнатом задержке.
Под строгие очи Софьи Марковны явились лишь поздно вечером. Ооочень тёпленькие! Ничего, нотации переживём, главное, конфликт на работе улажен. Напарник пообещал исправиться, а о металлообработке теперь вместе лекции читать будем, у него тоже есть что народу рассказать.
Встретились с заказчиком парохода и смежниками, что корпус строить будут. Провели согласование размеров корабля и места под паросиловую установку. Пароходик маленький получается — пятнадцать метров длиной и три шириной. Мда… компактный такой буксирчик. Порадовало, что из Тюмени, которая сейчас является центром западно-сибирского парового судостроения, приглашена парочка мастеров-корабелов, а также старший кочегар будущего судна. Они нам с партнёром сразу, можно сказать, "на пальцах" объяснили, где лучше всего силовую машину с котлом поставить и как их закрепить. Тут же, "не отходя от кассы", попробовали заказать у нас металлические части крепления корпуса по цене в два раза ниже рыночной, мол, одно дело делаем. Ха… резвые ребята, надо за ними в дальнейшем внимательно присматривать.
Показали чертежи своих наработок. Насколько понимаю, ничего особо нового мы не изобразили. Котёл будет огнетрубный, в форме цилиндра, он работает надёжно, обслуживается легко. Немного увеличили топку, здесь ведь угля нет, дровами топить будут, а у дров пламя большое и объём требует соответствующий. Давление пара около четырёх атмосфер, надо быть уж совсем без рук и мозгов, чтоб угробить такой агрегат.
Силовую машину сделаем двойного расширения, их, судя по рассказам, уже используют и в России, и в Сибири. Правда, компаунд по типу паровозного здесь не подойдёт, слишком сложное там решение проблемы трогания с мёртвой точки. Можно, конечно, расположить цилиндры горизонтально, так, чтобы их штоки передавали усилие на кривошипы, повернутые относительно друг друга на 90R. Но я посчитал лучшим оставить цилиндры один над другим, вот только оси их расположить не параллельно, а под углом, чтоб они пересекались на линии гребного вала. Мёртвая точка сразу пропадает. Для небольшой мощности нашего паровика очень хорошая схема. Коленчатый вал будет цельнокованный, с валами колёс соединим его муфтами.
Нареканий наши художества не вызвали, поэтому мы сразу перешли к подписанию бумаг, а затем к обмытию сделки. Под горячительные напитки решил поинтересоваться у довольного купца, чем он руководствовался, выбирая такое судно и паровую машину. Мне добродушно поведали о судоходстве в Российской империи и о торговой обстановке на Енисее. Чувствуется, человек хорошо изучил все вопросы использования речных судов, даже статистику узнавал.
Сейчас в стране трудится около шести сотен пароходов. Из них чуть более сотни с мощностью машин свыше ста лошадиных сил, две с половиной сотни с мощностью от пятидесяти до ста лошадей и двести с машинами до пятидесяти лошадок. Обусловлено использование такого большого количества маломощных судов в основном меньшими затратами на их производство. Купцов много, доставкой товара все хотят заниматься, но денег на большие суда не у всех хватает. Поэтому, кстати, и деревянных корпусов так много. Они обходятся в четыре раза дешевле.
Тут надо отметить ещё и налоговую нагрузку. Владелец оплачивает налог на пароход, исходя из мощности его машины, за каждую лошадку приходится отстёгивать государству из своего кармана. Вот и стараются приобретать кораблики такие, которые можно использовать в деле по полной, гонять, так сказать, всех лошадей, чтоб ни одна не простаивала.
Для Енисея от Красноярска и до верховий маленький паровой буксир подойдёт сейчас лучше всего. С его небольшой осадкой он может проводить плоскодонные баржи по многим мелким рекам. Потом, конечно, не грех купить пароход и помощнее, для доставки основной массы товаров в Минусинск, но сначала всё же лучше обкатать маршрут на малом судне. Прикинуть, сколько оно груза перевезёт за летнее время или, как здесь говорят, за путину, сколько дров ему для этого потребуется и где на маршруте разместить дровяные склады. Да много ещё чего, даже с церковью вопрос пароходства согласовывать надо. Дать денег кому следует для освящения судёнышка и попросить замолвить словечко перед прихожанами.
Тридцать лет назад на Волге при виде парохода люди троекратно сплёвывали и читали молитвы. Простой народ считал их нечистой силой, а те, кто побогаче, вредным новшеством. Нечто подобное, полагает купец, будет и на Енисее. Мне вспомнился один из нанятых недавно парней и как он крестился, впервые увидев работающий паровик. Да… тяжело новое себе место под солнцем завоёвывает, не один год пройдёт, пока люди привыкнут.
По началу многие, живущие на речных берегах, мешать будут. Вот, например, наблюдение за водными путями должны осуществлять местные губернские управления: ставить береговые знаки, на мелких местах обозначать фарватер бакенами, но никто этого не делает и не желает делать. Хм… да если бы и желали, всё равно денег у них нет, правительство не выделяет. Поэтому многие капитаны сами стараются где дерево на берегу знаком украсить, где вешками мели отметить. Но недолго служат такие указатели, каждый проживающий рядом считает своим долгом их уничтожать. Кроме владельца, никому больше на реке пароход не нужен.
Ведь летом многие прибрежные крестьяне подрабатывают проводкой барж вдоль берега, в основном с помощью конной тяги, но на трудных местах и бурлакам работа находится. Для них пароход — страшный конкурент, лишающий привычного дохода, и потому враг.