Помолчим?

За обозреваемое время миновали не годы, а эпохи ─ советская, перестроечная, демократическая (или антидемократическая, как угодно), теперь новый век ─ рыночных отношений, в стране совершенно другие морально-нравственные ценности. И «Известия» ─ совсем другие, и по составу (сменились поколения), и по принадлежности.

И вот никогда, ни в какую пору не бросала газета опального писателя, защищала как могла. Это то, что называют сухим словом ─ преемственность.

В эти дни все каналы российского телевидения показывали Минск, похороны. Многотысячные толпы, отсутствие Лукашенко.

─ Совесть заговорила, ─ объясняли демонстранты.

Я бы очень хотел надеяться, что он не пришел на похороны, потому что впервые испугался собственного народа, той его огромной части, которую он не понимает.

На другой день после похорон по белорусскому телевидению во всеуслышание объявили: будет проведено расследование ─ почему похороны превратились в политическую манифестацию.

Неужели уже ищут «зачинщиков»?

Еще душа не отлетела…

А в день похорон российские телевизионные каналы соревновались друг с другом. По одному сообщили с пафосом: Быков приехал, чтобы умереть на родине. По другому: вдова писателя возле могилы попросила убрать знамена с советской символикой. По НТВ популярная ведущая рассказывает, что вдову писателя, как беглянку, лишили минской прописки.

Я позвонил в Минск Ирине Михайловне ─ вдове.

─ Ой-ой-ой! Всё неправда, всё! Кому теперь-то это надо? Не было высокой страсти умереть на родине. Все было по-житейски. Василь чувствовал себя неплохо. Мы прилетели 23 мая, а на 6 июня у нас уже был взят ─ там, в Праге, ─ обратный билет. Мы собирались вернуться. Но Василь вспомнил, как чешские врачи сказали ему: «В Минске хороший онкологический центр», ─ и вдруг сказал мне: «Не поедем назад». Василь решил лечь здесь на долечивание. Профессор очень тепло его встретил, но сказал прямо: «Положение очень тяжелое, мы таких больных уже не берем. Но вы ─ Быков, и мы сделаем для вас все возможное».

Мы жили сегодняшним и немножко завтрашним днем. Собирались жить в Праге, но летом ─ в Минске: в Праге летом жарко, душно, а у Василя астма.

…В больнице Василь продержался две недели.

А со знаменами? Я их не видела, старалась держаться в стороне, в массовке, и никому ни слова не сказала.

С пропиской ─ ну всё наоборот. Мне нужно было поменять белорусский паспорт. Говорят, на это уходит месяц. Мне всё оформили за несколько часов, при этом я даже не выходила из дому. Все крутилось где-то на министерском уровне.

Нет-нет, на этот раз нас встретили хорошо. Но зачем же подливать масла в огонь? Кому-то это надо. Хватит уже…