– Я хочу, чтобы мне ответил ты.

– Хотел заменить ей тебя. Не вышло, – говорит Юрий и садится. – Она должна была стать следующей, но после твоего исчезновения все пошло не так. А когда погиб твой отец, игра потеряла смысл. Жажда осталась, но кайфа больше не было… Я словно залип на тебе. Той единственной, что от меня сбежала и исчезла после выстрела. Я не мог выбросить тебя из головы. Не было дня, чтобы я не думал о тебе…

– Как трогательно!

– Алиса лишь напоминание о тебе…

– Она знает правду о тебе?

– Алиса знает достаточно, но не все. И тем не менее, она помогала мне замести следы, когда я убил свою жену. Вот та докопалась до всего и предъявила мне счет, который я не мог оплатить… Я не знал, что старшая дочь дома.

– Ты убил свою дочь?

– Это был несчастный случай, – отводя взгляд в сторону, отвечает Юрий. – Твоей сестре соврал, что хотел развод, а жена мне отказалась его давать, и мы повздорили. Дочка хотела защитить мать и, упав с лестницы, сломала шею. Все ради нее, ради Лисы, – Юрий хрипло смеется. – Чувство вины вспахано и засажено… Оно смешивается с преданностью и покорностью. От этих красок никогда не отмыться, они, словно кровь, всегда будут бежать под кожей.

– Неужели следствие вели дебилы?

– У меня очень хорошие связи. Ведь у всех есть свои грязные тайны, – отвечает Юрий. К нему возвращается бодрость, и надо использовать эту паузу, пока он снова не вырубился.

– Алиса покрывала тебя, когда ты убил Леню?

– Конечно. Она ведь теперь полностью на моей стороне. Бедная девочка чувствует себя настоящей героиней! Спорим: ты не знала, что она сходила по мне с ума и ты всегда была ее соперницей?

Такое мне даже в страшном сне не приснилось бы! Но что, если Юрий блефует? Или я была настолько слепа?

– Чем тебе помешал Леня?

– Он искал тебя. Докопался до сути, ублюдок… Пришел с вопросами, где ты. Сказал, что пошлет свои находки в полицию, если я не расскажу о тебе. У меня не было выхода.

– Только не говори, что сожалеешь.

Юрий смеется. Его взгляд прояснился, и уже трудно поверить, что еще несколько минут назад он просил пощады, изнывая от боли. Передо мной снова самодовольный гад, который считает себя богом. Бросаю взгляд на часы. Новый приступ боли должен вот-вот начаться.

– А теперь я хочу признание, – спокойно говорю я. – Подробное, точное. Если оно мне понравится, я дам тебе противоядие. Если нет, то ты будешь неделю умирать в муках, еще более жутких, чем ты только что пережил.

– Сдается мне: ты блефуешь.

– Сдается мне: ты совсем меня не знаешь.