Добровик задумался и продолжил, уже не так уверенно и резко:

— Хотя… вела она себя очень, очень странно.

Маргарита Петровна, молчавшая до сих пор, вдруг подняла голову, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из кухни, радостно воскликнула:

— Дима! Сынок!

Анатолий ощутил горячую волну воздуха, толкнувшую его в спину и ушедшую вперед. Он почувствовал загорающийся в груди пожар. В голове зашумела разгоняющаяся кровь. Тело напряглось в ожидании прыжка.

"Нет! Только не это!" — мысленно завопил телохранитель, сжимаясь.

— Не бойся путешественник! — раздалось за спиной, и дрожащего плеча Анатолия коснулась горячая рука.

— Сейчас все пройдет, — пообещал Потёмкин, появляясь перед притихшим товарищем.

И действительно вибрация в теле мгновенно ослабла, костер в груди погас.

— Фу ты! — расслабленно выдохнул Анатолий.

Он шагнул за Димкой, намериваясь загрузить друга множеством вопросов, но на его пути неожиданно появился Трофим.

— Мы, пока с Толиком, чайку попьём? — спросил он хозяйку дома, но та не ответила. А он и не ждал.

Распахнув объятья, женщина устремилась навстречу сыну.

— Пошли, подкрепимся! — предложил добровик, подталкивая Анатолия в сторону кухни.

Оглядываясь, тот бодро зашагал из комнаты.

Сенбернар оказался менее покорным, и его пришлось тащить за ошейник.

Трофим с трудом втолкнул упрямое животное на кухню, прикрыл белую дверь с мутным непрозрачным стеклом, в глубине которого проступали жилки металлической сетки.

— Ну и ладушки!

Мужчина довольно потер руки, неспешно сел на старый табурет и мгновенно сник, превращаясь в уставшего пожилого человека.

— Я уже не надеялся победить эту тварь, — прошептал он, оглядываясь на дверь. — Спасибо тебе — выручил.