Еврей вышел из комнаты, через минуту вернулся с пачкой мятых советских рублей.

– Это ваше.

Я не пересчитывая засунул деньги в карман.

– Более чем.

– Размер какой? – спросил Гершнер.

Я задумался. Такими подробностями я, если честно, не интересовался. Сам я никогда колец не носил, а у Веры даже не догадался спросить.

– Не знаю, – признался я.

– Молодежь, – заворчал Исаак Львович. – Ногами в двери стучать и стрелять ума хватает, а такое простое дело как размер пальца невесты для них высшая математика. Какая рука у дамы?

– Обычная рука, не большая и не маленькая, – ответил я.

– Ладно, сделаем восемнадцать, если что, принесете, я уменьшу… бесплатно, – добавил он, подумав. – Свою руку покажите… ага, двадцать три…

Ювелир занялся кольцами, попутно просвещая меня насчет червонцев.

– Нынешние Сеятели не чета царским монетам. Начеканили какого-то грязного крестьянина на аверсе, зерно он сеет… а кому нужна такая глупая монета? За границу не продашь, народ носы воротит. Золото там тоже подозрительное. Нет, кое-кто из большевиков понимал это. Слышали историю с Большой головой Николая?

Я покачал своей.

– Товарищ мой, Шмуль Лазаревич, рассказывал, что году в двадцать пятом Советы хотели купить зерно за границей. И платили золотыми Сеятелями. Но где заграница, а где Сеятель! Там же такие страшные серпы да молоты на реверсе, не брали буржуи. И Гирш Зиновьев, умная еврейская голова, велел чеканить царские червонцы. Штемпели на монетных дворах сохранились, но у этих шлимазлов голова Николая почему-то получались больше, чем на царских.

– И что же? Заметили капиталисты?

– Какое там, – махнул рукой ювелир. – Взяли как миленькие.

Павловский не подвел. Продуктов достал просто кучу. Наверное, сказался большой опыт организатора. Глядя на всё это великолепие, лежащее на столе, я стоял и думал, как всё это перетащить в общежитие. Майор моих трудностей не замечал, и только продолжал перечислять:

– Вот тут сало соленое, больше килограмма, это колбаска домашняя, два кило, огурчики, это без счета, картошка, само собой, ведра, надеюсь, хватит, цыбулька зеленая, петрушечка…

– Сан Саныч, – оборвал я это перечисление, которое голодного человека могло просто привести к смерти из-за того, что он захлебнется слюной. – Заради бога, выдели кого-нибудь, чтобы помогли донести, сам не дотащу!

– Погоди, Пётр Николаевич, сбил со счета, – ответил он, не отрывая взгляд от блокнотика. – Вот еще три курочки, ощипанные, потрошеные и водки шесть бутылок. Извини, только это достать удалось. Я же знаю, на гулянку надо по поллитре на человека плюс одна. Но чего нет, того нет, – Павловский развел руки в стороны, комично показывая, что ничего не утаил. – А донести и я помогу, мешки есть, загрузим, и все дела. Идти тут недалеко, устать не успеем.