– Служу трудовому народу! – произнес я положенный ответ.

– А за документы – от меня лично, да и от всей нашей службы, отдельное спасибо. Вы даже не можете представить, насколько они важны! Ну, а с диверсантами и вовсе как в кино получилось! Прямо бери и снимай фильм.

А мне что? Хорошо, если так. Еще раз про трудовой народ сказал, мне не тяжело. Ну, а дальше меня хвалили, я старался вспомнить всех причастных, особенно погибших. А вдруг и им что-то с этого перепадет? Может, вдовам какой крупы килограмм лишний насыпят.

Голубев нас вскорости отпустил, передав на попечение Бурякову. Оказалось, карьера лейтенанта и вправду пошла в гору. Вместе с нами он завтра отправляется в Киев. Да и что здесь делать: через три дня немцы займут Житомир без боев. Наши отойдут, они зайдут. Вот и управление Юго-Западного фронта уже уехало.

Мы вышли из кабинета, и я притормозил начавшего набирать скорость Бурякова.

– Пока мы тут, рядом с печатями и бланками, давайте-ка оформим мне и Вере Андреевне командировки в Киев. А то ходим как, извините за слово, дезертиры какие-то. Любой патруль задержать может.

– Моя вина, – смутился особист. – Себе-то я командировку уже оформил, а вам не стал: документов не было. Пойдемте, конечно.

Ну вот, обрастаю бумажками. И на каждой написано, что это я старший лейтенант Соловьев, а не кто-то другой. Чем больше документов, тем меньше вопросов.

А сейчас пора поторопиться. Общежитие находилось минутах в двадцати ходьбы. Дорогу объяснил Буряков, обещался подойти позже и поднять бокал за молодоженов.

По дороге я перехватил бегущего с круглыми глазами вихрастого паренька лет семнадцати:

– Вагон з горючкою горыть, – закричал он. – Зараз станция рванэ!.

Мы оба посмотрели в сторону вокзала, там действительно что-то активно дымило.

– Не ссы, сынок, – я слегка встряхнул вихрастого. – Вагон ведь отогнали, наверное? Не сей панику!

– Так точно, товарыш старший лейтенант, – быстро закивал парень.

– Слушай, есть тут у вас ювелиры где-нибудь? – поинтересовался я.

– Багато було, из жидив. Та як вийна почалась, уси розйихалысь. Хоча… Гершнеры моглы залышиться.

– И где они? Адрес знаешь?

– Як нэ знаты, мы з йихним сынком часто лупцювалыся. Вулыця Котовського, жовтый будынок, там побачитэ.

Станция продолжала грохотать от взрывов, поэтом пришлось ускорить шаг. Гершнеров я нашел быстро.

Желтый дом глядел на улицу заколоченными окнами, но побродив по подъезду, на третьем этаже я нашел вывеску над дверью – «Гершнер Исаак Львович». Громко застучал в дверь. Молчанье было мне ответом. Ладно, пришло время кардинальных мер. Я начал лупить ногами в дверь: