— Хорошо. Мы ждем.

— Я с тобой, — заволновался Карлос. — Одного я тебя больше никуда не отпущу. Еще не хватало, чтобы теперь ты перенесся в одиннадцатый век до нашей эры!

Мы рассмеялись.

— Пойдемте все вместе, — предложил Рахманов.

Меня охватил страх: я не видела еще эту часть подземелья в двадцатом веке. Но я взяла себя в руки и бодро заявила, что здесь должно быть недалеко. Пять фонариков вырывали из холодной темноты светлые пятна пустынного подземелья. Я скользнула по стене, где, по моим расчетам, должен находиться деревянный Христос. И отпрянула: деревянная скульптура была на месте — унылое, изъеденное временем, сыростью, насекомыми дерево, потерявшее свои краски. Десять веков — не шутка! Впереди показались обсыпавшиеся ступени лестницы, и я рванулась к ним, рискуя скатиться по нетвердым, шатким камням.

— Осторожно, Елена Андреевна! — предостерег Рахманов.

Но я карабкалась вверх, пока не уперлась в стену. Я отчаянно билась в нее плечом, словно веря, что Святогор услышит меня и пустит в свой дом. Отрезвленная и удрученная, я осторожно спустилась вниз. Остальные уже нырнули под лестницу. Мы последовали за ними по узкому коридору. Вот и небольшой подземный зал-тупик перед святилищем. Здесь все оставалось нетронутым — заброшенным, но доступным.

— Все в порядке, — проговорил Николай, усилием воли и разума удержав себя от желания вскрыть святилище. — Если она здесь, она здесь. Если ее здесь нет, то… Пойдемте обратно.

Пройдя по длинному знакомому подземному ходу, мы выбрались из подземелья на холм, а с холма вниз, где у самого подножия стоял "Мерседес" Молиносов.

— В Мадрид! — выдохнула Анхелес, усаживаясь на переднем сидении рядом с мужем.

— В полицейский участок, — поправил ее Карлос.

— Вы собираетесь сдать нас властям? — усмехнулся брат.

— Да-да, что-то в этом роде, — кивнул Карлос.

По пыльной рыжей каменистой почве мы отъезжали от заколдованного холма, удаляясь от удивительных приключений двух последних месяцев.

В полицейском участке Сантрельи инспектор, наш старый знакомый, обрадовался нам и документально засвидетельствовал факт нашего возвращения. Уж и не знаю, что поведали ему друзья о нашем исчезновении; вряд ли он поверил бы в то, что являлось на самом деле правдой. Не знала я пока, и что в действительности известно Молиносам, и как здесь очутился Рахманов.

До Мадрида мы добрались часам к девяти вечера. Ярко освещенный вечерний город поражал и даже немного раздражал нас, за два месяца отвыкших от электрического света. Оживленное уличное движение также вызывало недоумение и что-то похожее на страх. Но время шло, и возвращение к привычным вещам, к цивилизации вытесняло потихоньку неукоренившиеся привычки из давнего столетия. Наша жизнь там превращалась в сон, далекий от реальности. Живым и осязаемым оставался в моей памяти лишь милый образ Святогора. Однако, я старалась не думать о нем, вслушиваясь в разговор в машине.

— Когда Элен пропала, — рассказывал Карлос, — вся поисковая группа была брошена на ее розыски. Прости, Николас, но найти тебя мы уже почти не надеялись. Ее же исчезновение удивляло. Не могла же она провалиться сквозь землю.

— С Людой случился обморок, — добавила Анхелес, — и Карлос приводил ее в чувство.

— А когда она пришла в себя, мы не узнали ее, — продолжал Карлос. — Она, всегда такая спокойная, рассудительная, уравновешенная, билась в истерике и кричала, что лучше ей тут же и умереть, потому что она не представляет, как сообщить своей свекрови об исчезновении обоих ее детей.

Коля закрыл лицо руками.