Неожиданный поворот беседы не выбил меня из колеи, поэтому, чуть замешкавшись, я ответила. Благо разговор пошел очень странный.

— Мне сложно сказать, граф. С одной стороны, абсолютный монарх отвечает за дела свои своей жизнью. Он не может перенести ответственность на кого-то другого, пусть даже перед собой и Богом. Его должны готовить с детства к царскому ярму. И если правитель талантлив, то какой смысл его ограничивать во власти?

Аракчеев кивнул, предлагая продолжать.

— С другой… трон переходит по наследству в соответствии с правилами, законами, и никто не даст гарантий, что следующий правитель не окажется…

— Слабоумным, — подсказал граф. — Верно говорите. Вспомним Карла II испанского[137]! Так, может быть, лучше ограничить власть парламентом?

— Вы еще скажите, что правителя должен выбирать народ!

— Кстати, интересно, — оживился Алексей Андреевич, — а представим, что народ выбирает. Кто может быть выборщиком — дворяне, или подлому сословию тоже такое право следует дать?

— Скажете тоже!

Представить себе крестьянство, избирающее правителя, было прямо весело. Странный разговор, развлекается так что ли Аракчеев?

— Ну вот возьмите Соединенные Американские Штаты. Там своих президентов выбирают людишки себе.

— Пусть выбирают, — пожала я плечами. — Ни к чему хорошему это не приведет. Знаете, у меня сразу два возражения против такого устройства государства появилось.

— Интересно послушать.

От паровоза раздался громкий гудок, извещающий о приближении к основному пути, связывающему старую и новую столицы. Там наш состав развернется и понесется обратно.

— Во-первых, выборщиком сможет быть каждый. Оставим то, что у разных подданных будут разные чаяния на власть, и они будут выбирать в пользу для себя, но во вред другому. Но ведь люди все разные, есть умные, но есть, Мани прости, просто дураки. И вот такому дураку предлагаете дать власть избирать для государства правителя? Увольте, но это же бред!

Ничего не ответив, граф улыбнулся, ожидая продолжения.

— Во-вторых, есть у нас несколько претендентов на престол. Один достойный, но бедный, а другой никудышный, но кошель от золота распирает. Кто может охранить государство от того, что второй этот подкупит выборщиков и взойдет на трон? Лучше ли это для всех будет?

— То есть получается по-Вашему, что идеального управления не существует?

Я развела руки в стороны, мол, не я такая, а мысли мои:

— Я не знаю, Алексей Андреевич. Я к власти не стремлюсь, о таких вопросах до прошлого лета и не задумывалась. Может быть, и существует идеальная форма правления, но я такой не ведаю, так что давайте оставим, как есть сейчас.

Здесь Аракчеев расхохотался так заливисто, что и я улыбнулась. Граф вытер выступившие слезы и сказал: