— С Сявкой мы пошли. И с Гундеем.

— Это Иван и Гордей?

— Они, вашбродь! Им пропел один франт, что клиент будет на Садовой при ассигнациях. Теплый и голодный до дам. Моя работа — захомутать его и подвести под Сявку с Гундеем. Они его облегчат, потом долю тому франту скинут. Легкая работа. Вот только…

— Только что?

Лукерья почему-то смутилась, но пристав приподнял ее лицо, заставив смотреть ему в глаза.

— Он должен етиться начать был, закончить быстро, тут Сявка его и принял бы. Он в самом деле как не свой был, лошадь бы выетил, мне почудилось. Я его еле до закутков в Апрашке дотащила, а то он чуть на улице на меня не бросился. А потом как начал… Мне даже стараться пищать не пришлось, как Добрей требует. Пищала от души. На два раза меня довел.

Странно было видеть покрасневшую проститутку, но вот она — сидит перед нами. Да уж, в ее работе получить благодать, наверное, невозможно, а тут кто-то ей аж две подарил.

— Дальше что?

— Закончил он. Сявка уж извелся весь. А тот, как закончил, обмяк сам. Сявка стоит, не знает, что делать. Он его хотел мешочком приголубить…

— Мешочек с песочком мокрым, — пояснил пристав мне.

— Ага, такой. А тут клиент сам в обмороке. Гундей подошел, поспорили они еще, добавлять ли по башке, но потом так его и обчистили.

— То есть не били?

— Вот те крест, вашбродь, — быстро осенила себя щепотью Лукерья. — Ушли мы. Сявка с Гундеем еще меня поносили, что еле тащусь, как старая кляча. А я после этого усатика еле шла.

— И что дальше? С франтом встретились?

— Сявка с ним ушел встречаться, я его и не видела. Мы с Гундеем сюда пошли.

Добрей кивнул, подтверждая слова своей девки: в самом деле, объявились Лукошка и Гундей на пороге «Малинника» уже поздно вечером.

— Что взяли с клиента? — не стал сбивать разговорчивый настрой Лукерьи пристав.

— Кошель его. Толстый. И цацку желтую. Я просила ее мне отдать. Красивая. Но Сявка так посмотрел с сожалением, сказал, что франту ее надо отдать. Ему тоже понравилась.

Николай Порфирьевич поднялся на ноги и жестом попросил меня посмотреть. Я кивнула и подошла поближе, заставила это «лукошко» встать и разместиться в центре комнатушки. Заметив мой взгляд девка затряслась и принялась судорожно креститься, так что пришлось лупануть ее по рукам и шикнуть, чтобы стояла смирно.

Обошла Лукерью по кругу, но ничего примечательного в ней не было. И я уже совсем было собралась отрицательно покачать головой, как уловила слабый отголосок.