— Что ты собираешься с ними делать?

— Пусть хёвдинг решает. И это, спасибо тебе за всё!

Я вытащил из кошеля крупную серебряную монету, которая мне нравилась из-за необычной чеканки на ней, и передал Фарлею.

— Дальше можешь с нами не идти. Жаль Ульвида. Он правильно умер, достойно.

Фарлей остался стоять, разглядывая монету, а потом все же догнал нас.

— Разреши пойти с вами!

— Хирдманом? — нахмурился я. — Но ты же тр… безрунный!

Он отмахнулся:

— Не насовсем. Только сейчас. Я хочу послушать, что они расскажут. Я же должен знать! Давно не был у диких.

— Зачем? Ульвид ведь мертв. Тебе больше некому передавать слухи.

Рыжий бритт замолчал, и я хотел уже двинуться дальше, как он неохотно выдавил:

— Я уже привык. Привык всё вызнавать. И это зачастую помогает выжить даже трэлю.

Я глянул на его смешную тощую фигуру с всклокоченной шевелюрой, вспомнил его щербатую улыбку и забавные ужимки. Вот хоть тресни, нравился мне этот бритт, даром что безрунный. Привезти бы его в Сторбаш, к отцу! Уверен, Ингрид бы обрадовалась такому подарку, он бы смешил ее каждый день. И маленькому братцу тоже пригодится, да хотя бы и как нянька. Может, захватить его с собой? Сейчас на корабле у нас места много, и я готов взять его кормежку на себя.

— Слышишь, Фарлей? А не хочешь уехать с Бриттланда?

Я думал, что он порадуется моему вопросу. А он едва ли не испугался.

— С Бриттланда? Нет! Не хочу! Я здесь родился. Я здесь всё знаю. Нет!

— Ладно-ладно.

Жаль. А я уже надумал, как бритт будет потешать нас во время плавания.

Альрик сразу узнал Живодера. Узнал и сильно напрягся, обвел взглядом пустую пристань, прикидывая, сколько тут людей.

— Ты зачем его привел? Откуда он взялся?