— Ну нет так нет, — пожал плечами Живодер. — Да и какая разница, как помирать? Либо они сдохнут с голоду у малахов, либо от рук нордов… Я просто сказал.
Альрик ударил кулаком по борту, помолчал, кусая губы.
Он ведь неплохо общался с Полузубым. Полузубый даже хотел помочь Беззащитному с поимкой твари. И они много разговаривали и в бриттском поселке, и когда были у малахов.
— Что думаешь, Кай? Нет, пусть каждый выскажется. Будем ли рисковать кораблем и своими жизнями ради бриттов?
Я задумался. Не считая первых дней, в целом я неплохо провел время у бриттов. Они спасли нас, пусть даже по просьбе Ульвида. А Ульвид спас нас всех, хотя сначала подставил и сделал изгоями. Всё это так сложно!
А жить с малахами? Или до конца дней прятаться в лесах как звери? Только теперь некому будет им помочь. Ульвида нет, Гачая я сам убил, а Фарлей мало что сможет сделать один. Почему бы и впрямь не увезти их отсюда? На «Соколе» тридцать весел, а народу может уместиться столько и еще столько. Даже без паруса вмиг доплывем куда угодно, если грести по очереди.
Так и порешили.
Как и говорил Фарлей, в Стурраэтте мы, не сходя с корабля, закупились припасами на сотню человек, взяли еще бочек для воды и залили их доверху, по совету Живодера кинули в каждую несколько трав, чтобы вода не испортилась. Еще купили одеяла, плащи и накидки. Альрик сам затащил пять живых коз. Свежее мясо лучше, чем вяленое.
А потом мы обогнули Бриттланд на корабле, привыкая к его оснастке, ходкости и маневренности, каждый вечер высаживались на берег и ночевали там. А когда добрались до мест, где жили малахи, Альрик лично отправился к Полузубому вместе с Живодером и Рысью.
Через три дня они вернулись. Диких и впрямь осталось немного, по крайней мере, в этих краях, всего с полсотни, но там были и дети, и женщины, и старики. И когда они зашли разом на корабль, я едва не пожалел о нашем решении. Изящный грозный «Сокол» стал похож на плавающую деревню с шумом, гамом, криком. Визжали дети, их постоянно одергивали женщины, испуганно мекали козы, кто-то протащил с собой собаку и кур.
Но когда все разместились и успокоились, «Сокол» поднял красно-белый парус и полетел по морским волнам, я понял, что мы поступили правильно.
Эпилог
Изломанные бурые камни с серыми проплешинами мха. Стылая темная вода. Ледяные брызги, хлещущие в лицо при каждым порыве промозглого ветра. Мрачные холмы с ржавыми иссохшими стеблями угрюмо смотрели на людей, копошащихся у их подножия.
Высокий мужчина, не единожды поцелованный Домну, размеренно говорил запретные слова и так же размеренно перереза́л глотки людям. Их кровь стекала в речные воды, окрашивала их в багровый, который под напором потока истончался до розового и таял. Обреченные на гибель пытались сорвать веревки, бились, кричали, но холмы слышали лишь приглушенные стоны.
Последняя жертва. Последние капли крови упали в реку и тут же исчезли. Последние слова произнесены.
Убийца стоял на коленях и вглядывался в воду. Ждал.
Река смыла всю кровь, унесла трупы. Вода выглядела чистой и невинной, как ребенок перед получением благодати.
А он всё ждал. Смотрел. Вслушивался.
— Да что еще тебе от меня нужно? — взревел он. — Неужто мало? Мало крови? Мало смертей? На, возьми мою! Возьми!
Он поднял отброшенный в сторону нож, полоснул по руке и засунул ее в воду.