Бочонок с золотом и серебром Атли отдал Брагги. Бог требовал чтобы золото и сребро всегда отдавали ему. Хродвальд успел забрать себе только массивные золотые запястья, с убитого на галере колдуна. Вторые золотые запястья, не такие массивные, но куда более искусной работы, Нарви снял с убитого некроманта на берегу, но Хродвальд этого не знал.

За такой бочонок серебра можно было купить еще один драккар, думал Хродвальд, но у Брагги было другое мнение.

Хродвальд не стал спорить.

И чтобы не спорить и не с кем другим, он уехал. Оповестив всех, что теперь за своей долей они должны идти в Браггихольм.

Пусть кричат и требуют у Брагги.

С ним ушли только Айвен, Нарви, Веслолицый и Клепп, остальные, как Атли, либо решили задержаться и полечиться в Браггихольме, либо, как Скъедингов, их стадиры были ближе, если ехать от Браггихольма. А может, они боялись что Торвальд Широкие Объятия оберет их, если они придут со своим добром прямо в его стадир.

Хродвальд любил своего старшего брата, и знал что тот добр к домочадцам, ласков с женщинами, и щедр со своими хирдманами. Но он бы тоже не стал ехать к Торвальду со своим добром, если бы не был его братом.

Брагги послал с Хродвальдом двенадцать своих хирдманнов, во главе с Оддруном, которые должны были помочь довести драккары, а потом вернуться в Браггихольм на кноррах. Это означало что Торвальду придется кормить неделю, а может больше, дюжину наглых разбойников, которые будут приставать к женщинам, как кобели, и жрать, как три свиньи каждый. Но у Хродвальда не было людей, и значит Торвальду придется это сделать.

Хродвальд посадил их на Рафнсвартр, а сам остался на Веселой Мертвой Голове. На старом драккаре можно было управиться с парусом и вчетвером.

Атли оказался почти таким же хорошим торговцем, как Торвальд. Не зря они не любили друг друга. Старый скальд смог сделать так, что из десяти хороших мечей, что они взяли на галере, у Хродвальда осталось только четыре. Зато Клепп забрал все четыре странных лука, из которых в них стреляли южане. Самострелы, как он их назвал.

Зато Хродвальд смог сделать так, что у него остались при себе три отличных шлема с закрывающими лицо личинами южан. Они стоили дорого, и были вещью прочной. Сам Хродвальд испытал их своим мечом в бою. А еще они были очень красивы. Хродвальд считал, что они очень пригодятся ему, и его братьям.

Два шлема, что были на дуэргарах ни Атли, ни Хродвальд, брать не захотели.

Хродвальд разложил свое добро по палубе корабля, не стесняясь остальных, и тут же одарил всех людей что плыли с ним. Потому как считал, что теперь это его люди. Лучникам досталось по прочному но маленькому металлическому щиту, который можно повесить на пояс, и матросскому тесаку. Клеппу Хродвальд отдал свой старый шлем.

И всем досталось по новой кожаной броне южан. Прочные, как чешуйчатая кожаная броня северян, эти кожаные доспехи быстро станут цениться. А еще они были украшены медью, что делало их еще дороже.

Из всех трофеев для Клеппа не нашлось оружия по руке, и он остался со своей дубиной. Это было не солидно, и портило ему весь его вид достойного человека. Тогда Хродвальд подумал и отдал ему хороший и даже на вид дорогой тесак с бронзовой рукоятью, что был у капитана Галеры. С такой вещью на поясе, в кожаной южной броне, в старом шлеме Хродвальда, Клепп стал выглядеть не хуже хирдманна Браггихольма.

С таким человеком за левым плечом и сам Хродвальд станет выглядеть куда более достойным человеком.

Нарви сильно изменился, и вел себя совсем не так, как прежде. Еще в Браггихольме, Нарви начал говорить про скот, что он смог забрать с собой с южного берега, и жаловаться что одна из коров умерла.

Хродвальд сказал, чтобы Нарви подумал, как будет правильно, и сделает так. А он, Хродвальд, согласится, потому что верит Нарви.

Нарви забрал почти весь скот себе, отдав Хродвальду только коня. Но одну корову он отдал Клеппу. Потому как вспомнил, что Клепп единственный, кто тогда помог Нарви. Хродвальд подумал, и решил, что если стребует с Нарви еще коровы две или три, то не станет от этого богаче. А Нарви станет беднее, а он этого очень боится. Но еще Нарви помнит про добро, что ему делают, и поэтому нельзя назвать его жадным.

Хродвальд сердечно и искренне поблагодарил Нарви, и попросил оставить коня у него на три года, пока у Хродвальда не будет своего стадира.