Я думаю об этом все утро, думаю, когда приходит Исабель, когда я работаю вместе с Ленно и невпопад отвечаю на его шуточки и рассказы из деревенской жизни. Ленно удивительно умеет сохранять дистанцию со мной – господин – с непринужденностью незатейливых историй. Но сегодня они не отвлекают и не развлекают меня. Давно мне не было так плохо. Так плохо от того, что накануне было так спокойно.

Кручу в голове мысли, заставляю себя спрятать их в самый дальний угол своего сознания и отвлекаюсь на работу вместе с Ленно. Уговариваю себя, что надо немедленно заняться поисками следов Селиса. Единственный выход. Единственный. Но как? Архивы и возможности Жан-Жака не безграничны. Вряд ли он сможет помочь мне. А потом мне приходит в голову такая простая идея, что я смеюсь. Архивы. Архивы Обители. В каждом крупном городе есть представительство Обители и они должны вести учет всех освященников, служащих в округе. Скажем, пять золотых монет – более чем щедрый дар во имя богов, чтобы помочь бедному деревенскому юноше найти своего единственного дальнего родственника. Я говорю Ленно, чтобы он немедленно бросал все и отправлялся в город. Даю ему дополнительно пару медяков, чтобы взял у кого-нибудь в деревне телегу и лошадь.

Ленно уезжает, а я понимаю, что волнуюсь. Очень волнуюсь. Заставляю себя успокоиться и взять себя в руки. А потом Исабель выбивает меня из равновесия одним вопросом. Вопросом, который тянет за собой слишком много всего. Я так устал. Я ужасно устал. И я решаю ответить на этот вопрос. Вспомнить то, что так долго хранил в себе.

…Чего я не ожидаю, так это того, что Исабель расстроится. Расстроится за меня. Я гоню прочь от себя чувство неуместной нежности и грубо говорю про деньги. А Исабель бьет меня своим кулачком и – вот это да – кричит на меня!

Она не хочет чтобы я умирал. Это плохо. Это очень-очень плохо.

И все же, мне хочется именно сейчас сделать для Исабель что-то хорошее. Поэтому я дарю ей цветы с Висконти. Пусть порадуют ее. Может, ей хотя бы приснится Королева Роз. А, может, поутру она поймет, что ее тошнит от меня. Тоже вариант.

Но Исабель снова удивляет меня. Она говорит, что не знает, шагнула бы в огонь за тем, кого не любит. Мне не нравится это « не любит». А если бы любила, то шагнула бы? Я страшусь спрашивать себя об этом. Пошел бы я за Азарией, как Селис, если бы любил ее?

Последнее время мне кажется, что да.

Я сухо прощаюсь с Исабель и практически сбегаю в дом. Меня пошатывает, голова становится горячей, словно в нее насыпали углей.

Нет, Исабель. Я не расскажу тебе о других словах матери Азарии. О том, что кроме смерти есть жизнь. Интересно, почему она не сказала прямо, что подарить мне смерть может Селис? Его родственник? Не хотела, чтобы я быстро отмучался? Хотела, чтобы я сам нашел ответ? Хотела сказать позже, но слишком быстро ушла вслед за дочерью? Ее таинственность стоила мне двадцати лет поисков.

… Ну или я должен был понести это наказание, чтобы пророчество сбылось?

… Зато насчет любви она была ясна. Наверное, не верила, что такой вариант сработает. Любовь. Чистая любовь без оглядки, искренняя, уверенная и непоколебимая снимет с меня проклятье. Да только кто ж полюбит Чудовище? Еще и с ограничением в поиске девушек среди родни пятерых, кто мог пройти в Лозу?

У меня так и не получилось. А потом я просто бросил рассматривать этот вариант. Сейчас же я несмело спрашиваю богов: я ведь ошибся? Исабель ведь не может?.. Исабель не должна, потому что я боюсь, что утяну ее в бездну.

Исабель не любит меня, потому что иначе этой ночью я бы прошел сквозь ворота. Может, ей жаль меня? Может, она путает влюбленность с любовью? Я трус, потому что, кажется, я рад и этому. Вместо того, чтобы сейчас же прогнать Исабель. Ничего, Мелех вернется и будет здесь, вместо нее.

Я не рад. Совсем не рад.

У лестницы меня окликает Арел. В его руке письмо. Чтобы не возникало лишних вопросов, я прошу писать на имя Ленно, Арела или Ханны, чтобы они забирали мою переписку в почтовой конторке. Надо же, я и не ждал ответа так быстро.

– Господин, забыл с утра вам отдать. Вы уж простите, – говорит Арел

Я киваю и тут же распечатываю письмо. Читаю и сажусь на ступеньки, удивленный и сбитый с толку. Да, мне есть, что рассказать Исабель. Но я не уверен, что я должен это делать так, как рассказывал сегодня о себе. Сидя где-то в кабинете, в библиотеке, на кухне. И что, горох ей дать перебирать, чтобы на него отвлекалась?

Тру лицо руками.

И дьевон его знает, как Исабель отреагирует. Но я обещал ей. Обещал и не могу соврать.