Дальше все слилось в череду вопросов, которые я успевала лишь прочитывать про себя и ставить галочку. Хорошо, хоть писать не пришлось — вряд ли бы мои руки воспроизвели те загогулины, что тут называются буквами.

Спустя полтора часа с тестом было покончено, а в моей голове поселилось несколько особо запоминающихся исторических фактов. Например, тот, что очень долгое время правящей династией были Ша-Миры и если принимать во внимание их принципы имянаречения, то Ша-Кир потомок этих самых Ша-Миров. И смена династии произошла не много ни мало, а пару веков назад, в период правления деда нынешнего правителя. И это был период Великой Смуты, подарившей парочку новых ритуалов подчиняющих гайнэ — именно они невольно помогли в свержении императора.

Листик испарился со стола сразу, как только я отложила карандаш. Обернулась и заметила, что моя соседка уже в дверях. Поднялась и, дождавшись разрешения Ги-Зяна, окинувшего меня полным угрозы и обещания расправы взглядом, кинулась за ней.

— Постой! — позвала девушку, когда расстояние меду нами сократилось до пары шагов. — Я, Та-Нья. Мне бы хотелось с тобой кое-что обсудить.

— Га-Лла, — вежливо назвалась она в ответ и вскинула вверх темные брови в ожидании разговора.

— Не здесь, — озираясь по сторонам, прошептала я. — Говорят, у стен есть уши.

Га-Лла скептически хмыкнула, но возражать не стала, и я была ей за это благодарна.

— Мы можем прогуляться по саду, — предложила она, я же вздохнув, кивнула с сомнением, вспомнив встречу с императором. — Там есть одно довольно уединенное место, — правильно истолковав причину моего вздоха, добавила она.

— Показывай, — открыто улыбнулась я.

По дорожкам продвигались в полнейшей тишине. Ветер тихо шуршал листьями кустов, подстриженных в форме необычных для меня созданий, доносил цветочный аромат разнотравья. Запах воды и едва слышное журчание невольно привлекли мое внимание, но женский смех и вторящий ему мужской голос отпугнули.

— Нам сюда, — позвала меня за собой Га-Лла, ступая на узкую тропку между высокими, переплётшимися верхушками цветущими кустами.

Шагнула за ней в эту природную арку и застыла от изумления.

— Ну, чего ждешь? Ты же поговорить хотела, — недоумевая, торопит меня девушка.

А я стою и не могу наглядеться. Мраморная, искрящаяся разноцветными солнечными бликами дорожка, каменные скамейки то там, то тут, цветущий холм полный ярких красок, небольшой водопад и застывшая в ожидании статуя у его подножья — безумно прекрасная обнаженная девушка льющая воду в небольшую чащу. Фиолетовые, голубые и синие отблески отскакивают от статуи, делая изображения девушки то более мягким, то более звериным. В этой игре света мне видится, как тень то ложится змеиным хвостом к статуе, то создает иллюзию ушей или клыков на лице прекрасной незнакомки. И что-то в ее лице, кажется, неуловимо знакомым, близким, приковывая мое внимание.

Отвести глаза казалось невозможным. Статуя влекла меня, притягивала мой взгляд, а интуиция настойчиво твердила — вот оно, то, что поможет приоткрыть тайну, станет первым ответом на бесчисленное множество моих вопросов.

— Трехликая мать, — проследив за моим взглядом, улыбнулась Га-Лла. — Я, наверное, выглядела также, когда обнаружила это место. Не знала, что где-то еще уцелели ее статуи.

— Богиня? — испытывая необъяснимое благоговение, прошептала я.

— Богиня-покровительница Ёкки.

— Расскажи про нее, — и, заметив сомнения девушки, добавила просительное: — Пожалуйста.

— Хорошо. Тем более что тебя пустили врата, а, значит, ты не таишь в сердце зла.