Дорога в столицу была долгой и утомительной. Сначала я почти час, крепко прижатая к мужской груди зеленым хвостом, ерзала в широком седле на опасной громадине выполняющей роль ездовой лошадки. Змеехвост на лошади еще та картина, даже если лошадь больше похожа на химерную рогатую шестиглазую помесь быка, льва и дерева. Кажется, нечто подобное я видела в кино, и там сраженное Киану оно выглядело значительно милее[1] без этих выступающих подобно заточенным саблям зубов. Почувствовав мой страх, харбб довольно оскалился и клацнул зубами, явно демонстрируя свое предвкушение от ходячей закуски.

Забираться на такую образину я не собиралась, но меня никто и не спрашивал — Ми-Раш обхватив хвостом, просто втянул меня наверх. Эта половинчатая форма нравилась нирану гораздо больше, и он пребывал в ней почти постоянно, демонстрируя нижнюю часть своего орха.

Я бы предположила, что все в этом мире любят показывать силу выбравшей их сущности, но орха Ти-Мера я еще не видела — разве, что его нечеловеческие уши были ее свидетельством? В этом я тоже пока не разобралась, как и в расах населяющих этот мир. Из книги я узнала, что с начала времен мир населяло три племени — нираны, эрины и самиры. Все три племени жили обособленно и не имели никаких связей, пока в их мир не хлынули полчища тварей нижнего мира. И тогда трое, оплакивая потерю сыновей и дочерей, взмолились богам и даровали боги Исход и возможность обрести орхов, а Рия, Лия и Рел небесными светилами стали на страже мира, окружив сияющий Кайр. Много веков утекло с тех пор, многое позабылось и видоизменилось, но неизбежным остался Исход и твари раз за разом врывающиеся в этот мир.

На месте обитания трех племен возникло две империи — патриархальный Линес и матриархальная Алимирия. Алимирия считалась родной вотчиной самиров — перевертышей, Линес объединил племена ниранов и эринов. Но века войн и рабства привели к тому, что расы смешались и теперь мирно сосуществовали в обеих империях.

Магия в этом мире была доступна каждому рождённому на уровне згинки, в возрасте двенадцати лет, обретя орха, уровень магии дорастал до згра. Обретя второго орха, можно было достичь уровня зга, но сейчас в мире не было ни одного мага этого уровня. Все объяснялось сложностью ритуала и тем, что за последние несколько веков ни один вошедший повторно в Исход не вернулся в своем уме.

«Еще бы им вернуться в своем уме, когда на них нападает сразу несколько орхов. Это тебе повезло, что я остальных конкурентов отбил», — вернулся в мои мысли голос, да так неожиданно, что я чуть не выпала из седла.

«Да не трясись ты так! Что ж мы с ящеркой такую трусливую сущность выбрали. В принципе с ней все понятно — ящерица… одним словом», — рассуждал в моей голове, представившийся орхом, собеседник.

А потом темный густой дым заскользил по моим рукам, собираясь в комок, и отлетев немного вперед, сгустившись на ветке нависающего дерева, трансформировался в огромного черного ворона с крючковатым клювом.

«Ну? Чего вылупилась?» — щелкнув клювом, спросил этот хищный птиц, щуря темные, как безлунные ночи в этом мире, глаза.

Обернулась на Ми-Раша и Ти-Мера, но те словно ничего не видели.

«Орха видит только его избранник. И чем ты ночью занималась?» — фыркнула птица.

«Книгу читала».

«Что-то плохо читала, раз этого не поняла», — упрекнул меня карас, именно так назывался этот вид орхов.

Карасы были носителями магии тьмы и обладали способностью переходить грань и управлять неживой материей. Только о последнем носителе караса слышали более трех веков назад и тогда его пробудившего тысячи мертвецов сожгли на костре.

«И теперь все носители караса подлежат сожжению», — довольно оповестил меня этот образчик вороньей породы.

Везет мне! Нет, чтобы отхватить себе в орхи кого-то из слабых существ, так нет же я опять в выигрыше: карас — сильнейший, мудрейший и смертельно-опасный даже для меня.

«То ты еще про ящерку не слышала!» — уже откровенно насмешничал, подтрунивая над охватившей меня растерянностью, карас.

«Только не говори, что эта ящерка не что иное, как ядовитая самадар».