Недавно я разговаривала с Соней Эрнандес, президентом клуба моих фанов «Mundo De Cristal»[62], и она напомнила мне кое-что, что напрочь вылетело из моей памяти: «Помнишь самые первые интервью в начале твоей карьеры? Ты еще говорила тогда, что больше всего на свете боишься того, что не сможешь быть матерью. А теперь, посмотри на себя — у тебя уже вторая беременность».
Очень долго я боялась, что этот мой юношеский страх станет реальностью. Но, поскольку это все же мой разум, я не переставала думать о силе мысленного притяжения и знала, что если и дальше буду переживать из-за того, что не могу забеременеть, то лишь еще больше отдалюсь от этой своей цели. Когда ты сосредотачиваешься на негативе, то неизбежно притягиваешь его к себе. Разумом я понимала, что должна думать о хорошем, но на практике осуществить это было чертовски трудно.
Годы моего замужества проходили, а мне все никак не удавалось забеременеть. Лечение, доктора, попытки, тоска — все это было, пока не появилась Сабрина. Внутренне я была подавлена. Мне было тоскливо и чего-то не хватало. Мне не хватало материнства, и я не могла думать, что мне будет отказано в этой привилегии.
Однажды декабрьской ночью, я разговаривала со своей сестрой Феде и грустно спросила ее:
— Почему Бог не благословляет меня ребенком? Ну почему я должна жить вот так?
— Сестренка, — ответила мне Феде, — ты должна приблизиться к Господу и возложить свою душу к его ногам.
— И как мне это сделать? — почти выкрикнула я.
Мы еще поговорили какое-то время, а потом вместе помолились по телефону. Я еще больше нуждалась в присутствии Бога; у меня на душе было столько всего, я у стольких людей просила прощения, я заключила мир со всем и со всеми… Но, мне было необходимо обратиться к самому главному над всеми вещами существу — Богу.
После этой горячей и прекрасной молитвы, вылетавшей из самой глубины моей души, мы с Феде распрощались и повесили трубки, а я продолжала свою беседу с Богом. Вдруг зазвонил телефон, и я взяла трубку. Это снова была Феде:
— Сестренка, Бог только что открыл мне нечто прекрасное… Я увидела тебя на пятом месяце беременности, — ликуя, сообщила она. Я не понимала, что она мне говорила, но голос сестры заразил меня ее восторженностью.
— Дай Бог, сестричка… Хоть бы Господь тебя услышал…
— Что значит дай бог и хоть бы? — заявила она, привлекая мое внимание. — Тут такое дело… Господь ясно показал мне, что по Его Указу ребенок придет. Жаворонок[63], Господь не лжет, он правдив… У тебя будет ребенок.
Переполненная радостью, сестра повесила трубку.
В конце года, на праздники, она прислала мне с Тити подарок — зеленую детскую сумочку с моими любимыми жирафами. В сумочке было много детских вещей. Увидев этот подарок, я подбодрилась, но убрала его, поскольку уже представляла себе много вещей, и каждый раз разочарование приходило ко мне вместе с огромной болью. Я спрятала его на верхнюю полку своего шкафа и забыла о нем. Мы продолжали пробовать все возможное, но ничего не срабатывало. Я чувствовала, как постепенно улетучиваются мои надежды забеременеть.
Несчастный случай
Этой зимой мы решили поехать в отпуск в Аспен, штат Колорадо. Я всегда хотела быть отважной и заниматься экстремальным видом спорта. Когда мы катались на горных лыжах, меня всегда тянуло сходить на трассу «черный бриллиант», самую рискованную и опасную. Мне вообще нравилось рисковать и заниматься чем-то опасным, это всегда было во мне. Меня привлекали такие виды спорта как горные лыжи, альпинизм, дайвинг в пещерах и гротах и все такое.
Этим утром я встала с постели с желанием остаться дома, но чуть позже нам позвонили друзья и пригласили вместе покататься на лыжах. «Давай, проветрись, — бодро сказал Томми, стараясь воодушевить меня на прогулку. — Одевайся, покатаемся немного с друзьями, а потом пойдем обедать».
Поколебавшись между «да» и «нет», я все-таки уселась в машину, похожая на луковицу в тройном слое термобелья, поверх которого был надет лыжный костюм, в перчатках, ботинках, со шлемом в руке и лыжами под сиденьем.
Поскольку сегодняшним утром я была слегка очумелая, Томми заставил меня выпить подряд два «ред буллса»… Ну держись! Поднявшись на вершину трассы, я встала на лыжи и понеслась вниз, как Спиди Гонсалес[64] или Тасманский Дьявол[65]. У меня больше времени уходило на подъем, чем на спуск. Я так стремительно скатывалась вниз, что даже снежинки не успевали меня увидеть. После двадцати спусков, которые я без отдыха совершила один за другим, окрыленная «ред буллсом», я не понимала, что мои ноги уже устали, а адреналин все требовал еще, еще и еще. Томми с друзьями уже хотели идти обедать, и я сказала им, чтобы они спускались, а я скачусь еще один раз, но я не сознавала, что была вымотана до предела… На этом последнем спуске, когда я захотела повернуть лыжи, ноги меня не послушались, и я с грохотом повалилась на снег. Когда я падала, то услышала какой-то хруст в колене. Увидев мое драматическое падение, остальные спускавшиеся лыжники позвали медиков. Пока мне оказывали помощь, я позвонила Томми и рассказала, что со мной произошло:
— Любимый, я упала… Я спущусь на носилках, ты подожди меня внизу у трассы. Думаю, у меня что-то с коленом.