С тех пор, как я захотела ребенка, он постоянно появлялся в моих мыслях, я неотступно думала о нем. Я боялась оказаться не готовой к материнству. В моей голове непрестанно крутились самые противоречивые мысли. «А вдруг я окажусь плохой матерью? — думала я. — Я не хочу повторять линию поведения моей семьи»… А вдруг мы с Томми окажемся плохими родителями? — сомневалась я. Со скорострельностью пулемета тысячи мыслей в час проносились в моей голове. Единственное, о чем я могла думать, так это то, что я не хотела повторять свой семейный уклад, и еще меньше хотела, чтобы Томми повторял свой. Я была убеждена в том, что мы с Томми должны были найти способ уделять нашим детям столько времени, сколько это необходимо для того, чтобы они росли счастливыми и уверенными в себе. Мы не должны были позволять работе оказываться выше наших семейных отношений. Нужно было отыскать необходимое равновесие в наших рабочих и семейных делах.
Также я уверяла себя, что нужно быть справедливой по отношению к Томми и не осуждать его как родителя за прошлое, потому что все люди меняются. Мы имеем не только права, но и способность становиться с каждым днем лучше. За то, чтобы снова стать отцом, он отдал бы жизнь, и только это единственное я должна была брать в расчет. В своем настоящем я использовала жизненный урок — забыть прошлое и не слишком думать о будущем. В своем настоящем я нашла человека, который стал спутником моей жизни. Томми был мужчиной, о котором я всегда мечтала, и отцом, которого я всегда хотела дать своим детям.
Естественно, что в жизни не все получается так, как мы планируем. Когда мы, наконец-то, решили, что готовы к рождению ребенка, мне никак не удавалось забеременеть. Мы старались зачать ребенка с 2004 года, и если я могла раскаиваться в чем-то, так это в том, что не старалась забеременеть раньше. Мы так быстро поженились, что меня это сильно смущало. Никто не говорит тебе, что после тридцати у женщины начинает уменьшаться количество яйцеклеток, способных к оплодотворению, а после тридцати пяти ты можешь забеременеть лишь при некоторой доле везения, потому что женщины рождаются с определенным числом яйцеклеток, которые с годами умирают. Присовокупите к этому еще и то, что сегодняшнее общество говорит тебе: «Добивайся успеха, в первую очередь делай карьеру, а потом у тебя еще будет время завести детей». Сколько мы не падаем в эту ловушку, но потом с сожалением оглядываемся назад, потому что наши тела уже не настолько сильны для беременности! У некоторых эта ловушка таится в семье. Мы смотрим на собственных матерей и бабушек, у которых не было иного выбора, кроме как сидеть дома, рожать и заботиться о детях с семнадцати лет. Они же, видя, что у нас есть альтернатива, всячески подбадривают нас, чтобы мы не совершили ту же «ошибку», что и они. Мое тело уже устало от работы на износ, от бесконечных поездок, бессонных ночей, самолетов, смены часовых поясов, вдобавок к этому я была в центре внимания.
Томми тоже было тяжело оттого, что я не могла забеременеть, особенно потому, что он не мог не думать о том, что жизнь, вероятней всего, таким образом платит ему за то, что его никогда не было рядом с Сарой и Майклом, его детьми от первого брака. Конечно, они были зачаты от него, и они — его дети, но он не был по-настоящему их отцом, потому что, будучи Томми Моттолой, импресарио высокого полета, он всегда был слишком занят, его голова была занята работой. Так проходили дни, а вместе с ними проходила и жизнь его собственных детей. Когда мы с Томми разговаривали на эту тему, он непрестанно говорил мне: «Ты не знаешь, беби, я так страдаю оттого, что не был рядом с ними в их самые важные годы, чтобы поддержать их в самые тяжелые моменты, когда они были так ранимы. А самое худшее, как бы я ни хотел, я не могу перевернуть листок календаря назад. Теперь я стараюсь стать лучшим отцом и помогать им во всем, но они уже смотрят на меня как на отца, который всегда вдали». Я, со своей стороны, вижу, как отчаянно он хочет присутствовать в их жизни, но время нельзя вернуть, и все прожитое глубоко затрагивает их троих. Я чувствовала, что будь у Томми ребенок, и его присутствие каким-то образом дало бы им троим возможность снова вернуть их связь отца с детьми под новым углом. Я понимала, что это дало бы ему новый шанс стать хорошим отцом.
Со своей стороны я ощущала огромный груз мыслей: «Ну почему я столько ждала, так затягивала с рождением ребенка? Какой эгоисткой я была!» Но все имеет свое вознаграждение, а безнадежное ожидание — особенно. Пока мы усиленно старались, делая ставку на новую жизнь, судьба приберегала для нас подарок — событие, которое радикально изменило бы наши жизни, попутно испытывая на прочность не только нашу любовь, но и подвергая риску нашу семью, как таковую. Но, еще раз любовь оказалась позвоночником, который поддерживал нас на протяжении всего этого мрачного кошмара, в конце которого забрезжило будущее. Любовь одержала победу, она восторжествовала.
Любовь соткала свою сеть узорами сострадания, огромного терпения и мудрости, чтобы спасти и залечить наши сердца, которые треснули под огромным давлением тяжести, которую нам пришлось пережить. Будь это не так, мы сдались бы в самом первом сражении, вместо того, чтобы день за днем праздновать нашу огромную победу таким чудесным подарком, каким является жизнь.
Глава 5
Прощение
Дорогое Прощение, сколько раз ты проходило рядом со мной, разговаривая с моей душой? Сколько раз ты хотело взять меня за руку, чтобы идти вместе? Я, в самом деле, не знаю. Ты всегда было упорным. С самого детства ты стучало в мою дверь. Иногда мы вместе ели, а иногда я даже не открывала тебе дверь. Но сегодня я признаю, что ты — часть меня.
Твоей любви, твоему терпению, твоей настойчивости и урокам, какие ты мне давало, удалось заставить меня понять, что самое важное — это избавиться от оков, которые не позволяли мне видеть все в ясном свете и действовать с честью.
Спасибо тебе за то, что мне удалось достичь равновесия в жизни. Спасибо за то, что я вернула себя саму, простив всех, кто причинил мне боль. Я простила многих людей: близких и далеких, знакомых и незнакомых, любимых или любящих, которые тем или иным образом на протяжении моей жизни делали мне больно. А самое главное это то, что ты, мое любимое Прощение, научило меня находить себя, обнимать и принимать такой, какая я есть.
Я никогда не позволю тебе уйти от меня. Я прошу, чтобы ты всегда шло рядом со мной, чтобы твоей рукой я сражалась с тем, чего не понимаю. Чтобы я смотрела на все твоими глазами, чтобы прощать то, чего не понимаю, чтобы дать ему уйти.
Прощение, старший брат Свободы… спасибо тебе за то, что ты со мной.
Прощение
Признание своих ошибок было решающим шагом в моем процессе душевного оздоровления. Мне было очень нелегко научиться прощать, и особенно прощать себя саму. Более того, если бы не было моей сестры Эрнестины, ярчайшего и прекраснейшего примера полного прощения, я никогда бы этому не научилась.
Вечером 22 сентября 2002 года моя жизнь и жизнь всех моих родственников навсегда изменилась. В тот день быди похищены мои сестры Лаура и Эрнестина. Это ужасное событие навсегда стало для меня одним из самых сильных потрясений, испытанием, которое было очень тяжело преодолеть. Я не могла простить себе, что из-за моего статуса публичного человека и из-за того, что я вышла замуж за Томми, весьма влиятельного в своих кругах человека, кто-то лишил свободы моих сестер. Большей частью из-за моего уважения к личной жизни сестер и, учитывая деликатность этого дела, я никогда не обсуждала эту тему публично. Тем не менее, я не могу рассказывать о своей жизни, о процессе самопознания, примирения с самой собой и поиска внутреннего равновесия, не рассказав о том, как я пережила этот кошмар, поскольку с полной уверенностью могу сказать, что это было самое тяжелое испытание, которое Господь поставил на моем пути. Только прощение смогло помочь мне выдержать этот ужас, остановивший течение нашей повседневной жизни, и именно оно научило меня жить с этой безграничной болью, которую я чувствую до сих пор, всякий раз вспоминая третий и четвертый дни того ада. Преступники похитили души всех моих родственников, хотя физически похитили только двух сестер. На третий и четвертый день в полную силу проявились страх, боль, застарелые раны и, особенно, тревога оттого, что мы не знали, каков будет конец этого испытания.
22 сентября 2002 года проходил как обычный день. Наступил вечер, и за окном смеркалось. После того, как мне сделали массаж, я поднялась в спальню, чтобы подготовиться ко сну, когда вдруг зазвонил телефон. «Здравствуйте…» — ответила я как всегда. На другом конце провода я услышала: «Это Талия?» Голос был незнакомый, поэтому я сразу поняла, здесь что-то не так. Мне домой не звонят, спрашивая Талию, потому что никто из знакомых не называет меня моим сценическим именем. Я подумала, что, скорее всего, это кто-то из моих фанов. Он раздобыл мой телефон и теперь хочет получить какую-то информацию личного плана, поэтому я попросила его больше не звонить и повесила трубку. Однако этот человек позвонил снова и спросил, дома ли Талия, а затем, не теряя ни секунды, заявил:
— Ты меня не знаешь, но я друг твоих сестричек, и я их похитил. Так вот, что б ты знала — они в моей власти, и я звоню тебе, потому что в их мобиле был номер твоего телефона. Так что эти две старухи у меня и в моей власти…
Я не стала слушать дальше и, решительно заявив, чтобы он оставил меня в покое, немедленно повесила трубку. Я сбежала по лестнице вниз, туда, где находился Томми, и рассказала ему о случившемся. Он постарался успокоить меня, но я смогла увидеть, что в его глазах появились тревога и страх. Хотя я и не хотела верить только что услышанному, в самой глубине души я знала, что этот голос сказал правду. Я чувствовала это интуитивно и не могла ошибиться. Мой разум отвергал услышанное, а сердце было убеждено в этом. Я почувствовала прилив адреналина и мучительную душевную тревогу, приводящую в отчаяние.
Я тут же позвонила Лауре домой, и мне ответил один из моих племянников, ее старший сын.