Дружить — это звучало смешно, но принца Анри можно было назвать каким угодно, только не смешным. Он серьезно смотрел на Андре и ждал ответа. Она помнила слова брата, что для него принц Анри не существует, хотя вчера он его рукопожатие принял. Она помнила, как бледная, явно напуганная Лиз дала пощечину принцу. Она помнила законы Тальмы — за оскорбление королевской особы до сих пор можно лишиться головы. Быть может, ей стоит прийти на помощь Грегори и Лиз? От неё не убудет — принц хорошо разбирался в технике, а где не разбирался, честно признавался в своем бессилии.

— Принц Анри… — начала она осторожно. Мужчина поморщился от обращения, и Андре расплылась в широкой улыбке, признавая его правила: — Анри! Я составлю вам компанию, но при одном условии — мной движет корысть.

Принц галантно изобразил поклон, признавая право Андре выставлять свои условия:

— Все что угодно…

— Тогда… Забудьте о том, что Лиз оскорбила вас.

Анри подобрался и нахмурился:

— Можете изменить свою просьбу. Эта не…

Андре тут же вскинулась:

— Это мое главное требование к вам! Простите Лиз, и тогда…

Он качнул головой:

— Андре, позвольте вас так называть… Андре, не дело мужчины носиться с мнимыми обидами и идти с ними в суд, тем более что ту пощечину я почти заслужил. Я не враг вам, вашему брату и особенно моей подданной лере Элизабет. Между нами произошло недопонимание, фатальное недопонимание, но не более того.

Она не удержалась, привыкшая к свободе в общении — Грегори и не такое себе позволял:

— Вы… Точно принц? Вас не подменили в колыбели?

— В таком меня еще не подозревали, Андре. — Он предложил девушке левую, согнутую в локте руку: — прогуляемся? И я раскрою вам страшную тайну, почему я хоть и выгляжу принцем, но веду себя не в соответствии своему статусу?

Андре осторожно оперлась на его локоть:

— Что ж… Почему бы и нет. Кстати, как ваша правая рука? Уже зажила? Вы не пользуетесь поддерживающей повязкой.

— Андре, а вот теперь вы ведете себя несколько непозволительно.

— И в чем же непозволительность? — не поняла его Андре.

Мужчина улыбнулся:

— Вы должны искренне восхищаться моей стойкостью в преодолении боли, невзгод и боевых ранений.