— Хочешь, дам тебе Нюрку трахнуть разок?

— Не-е, — замотал я отчаянно головой. — Не хочу.

— Как знаешь. Моё дело предложить. Твоё отказаться. Зря, браток, заводная бабёнка. Работает как швейная машинка!

Моряк сжал рукой себе обе щеки.

— Видал, каким стал за эти дни?

Расставил ладони вокруг лица.

— А был — о, какой!

Опять дыхнул на меня так, что будь я мышонок, тотчас бы сдох.

— Может, выручишь, браток? Я хоть отдохну маненько…

— Не-е, — поспешно забрался я на верхнюю полку, услужливо предоставленную мне за «героический подвиг».

Рано утром эшелон остановился на Второй Речке Владивостока, на берегу вспененного прохладным ветром Амурского залива. Вот оно, море! И совсем не синее, как рисовалось в моём воображении. Свинцово–серое, рябое от пенных барашков на гребнях колыхающихся невысоких волн, и белый лоскуток паруса лёгкой чайкой колыхается среди них.

Мы выгрузились и зашагали в «Экипаж».

Кто и когда так назвал пункт сбора призывников на флот, лучше спросить у военных историков. Мы плелись по незнакомым улицам, озираясь по сторонам, ёжась под моросящим дождём. Сборище не то военнопленных, не то стриженых уголовников, изобразивших нечто вроде колонны на марше.

Было пасмурно и свежо. Многие шли босиком, с опаской ступая по булыжной мостовой, и потому вытянутая толпа оборванцев еле тащилась по городским улицам.

Мою безрукавную рубаху к этому времени совсем порвали. Я заменил её обыкновенным мешком из–под сахара. Отхлопал от крошек и пыли, прорезал в нём дырки для головы и рук. Надел на себя это средневековое рубище и подпоясался верёвочкой. Неплохой выход из положения. Тепло, дёшево и неприхотливо! Остальные немногим отличались от меня. Тащились, накинув на голые плечи рогожу, мучные мешки. Кто–то вырядился в соломенную женскую шляпку. Иван Быков, сосед по верхней полке, токарь–фрезеровщик с авиазавода имени Чкалова, шагавший впереди меня, даже напялил строительную каску, подобранную на обочине дороги. Некоторые призывники, у кого оторвали одну штанину, не стали обрезать другую. Так и шли, щеголяя голой ногой.

Навстречу спешили владивостокцы. На работу или по другим делам. Никто из них, как ни странно, не удивлялся, не смеялся, не показывал пальцем на плетущееся отребье. Владивосток — флотский город. Здесь давно привыкли к подобным шествиям. Эка невидаль? Новобранцев в «Экипаж» ведут. Там их переоденут в морскую форму, в строй поставят, а в строю, как в пенале, кривых карандашей не бывает. Неказистые фигуры–крючки в статных, бравых молодцов распрямятся. И никто не признает в них сегодняшних оборванцев.

Пока делал дневниковые записи, небо порозовело. Неровная кайма далёкого леса на противоположном берегу позолотилась лучами ещё не видимого солнца. Светает. Но позволю себе пару часиков понежиться, поваляться в тёплой постели, повспоминать. Сделать мысленные наброски рассказа про «Экипаж». Кто служил на флоте, тем не надо объяснять, что это такое. Расскажу другим.

Итак…