— Так точно! Даёт нам пи…юлей…
Чего Тушин даёт, громила в бушлате пояснил словцом, созвучным «пилюлям», но в более широком смысле. Вылетело оно как всегда непринуждённо и просто, так что и сам Иванишко не понял, как ляпнул его. В строю засмеялись. Иванишко глазами заморгал и забасил, оглушая комдива:
— Виноват, тащ контр–мирал… Хотел сказать, путёвый мужик Тушин. Он как наш бригадир Федька… Ежли чё ни по ём, он так отъе… отдрючит…
Не найдя что сказать на такую оценку Тушину, Щербаков быстро зашагал на правый фланг, где выстроились офицеры.
— Старпом! Матросам и старшинам в отсеки. Офицерам и мичманам остаться.
Ещё гремели по трапу башмаки подводников, сходящих с плавбазы на лодку, а Щербаков уже занёс свой адмиральский меч над несчастной головой лейтенанта Конашкова. Весь экипаж стоял в чёрных фуражках и бескозырках, и только один Конашков выглядел белой вороной в «миче» с белым чехлом.
— Лейтенант Конашков! Что у вас за майский вид? Вы что изображаете из себя гамбургского петуха?
— Забыл чехол снять…
— Молчать! О службе надо думать! А вы о чём думаете? Только о бабах! Для вас любая драная коза в юбке — красавица! И перестаньте шутить с ними. От ваших шуток одна надулась и пришла ко мне в каюту вместе с мамой с требованием женить вас… Я вас так оженю, что вы навсегда забудете ваши глупые шутки. Вам ясно?
— Так точно!
— А это ещё что за экземпляр?
— Капитан медицинской службы Ободов!
— Вы манекенщик из дома моделей или военно–морской офицер? Я вас спрашиваю, капитан Ободов! В этих дудках, весьма отдалённо напоминающих брюки военврача, я разрешаю вам находиться с нуль–нуль часов до шести. В остальное время будьте любезны носить не штаны сомнительной половой принадлежности, а брюки уставной формы. Вы меня поняли?
— Так точно!
— Старший лейтенант Тушин! Объясните матросу Иванишко разницу между пилюлями и пиз… И если на предстоящей стрельбе вы не попадёте ракетой в кол, этот самый кол я загоню вам в энное место. Вы хорошо это уяснили?
— Так точно!
— Старший лейтенант Ваксман! Напрасно вы прячетесь за широкую спину командира бэче–пять Осипова. Вы опозорили не только честь своего флотского мундира, но и всю нашу славную двадцать девятую дивизию подводных лодок. Мало того, что вы опоздали в часть на целые сутки, но вы ещё и провели их совершенно бездарно. Отказали в любви двум страждущим женщинам! Разъярённые вашей трусостью, они заперли вас на ключ в пустой квартире, откуда вы позорно бежали через форточку! Стыд и срам! И это офицер флота?! Даже пехотный капитан, которому Никулин дал в рыло, и тот, наверно, справился бы с двумя! Самовлюблённый нарцисс! Вы думали только о себе! А что теперь скажут о нас? О службе надо думать, Ваксман! О службе! Я даже когда со своей женой сплю, и то о службе думаю… Вы сделали для себя выводы, старший лейтенант?
— Так точно!
— Ну, а теперь, товарищи офицеры, послушаем, что нам скажет в своё оправдание наш старый знакомый и самый старый старший лейтенант Никулин… Вы становитесь суперменом дивизии… Выпрыгиваете со второго этажа голяком… Прямо из кровати начальника продбазы! Бьёте физиономию какому–то армейскому капитану и просыпаетесь в комендатуре! Причём доставили вас туда от косоглазой страшилки, известной в гарнизоне тёти Моти, где вы устроили пьяный дебош. Очень оригинально! Вы, что, думаете мне больше нечем заниматься, как вытаскивать вас из комендатуры?! Молчать! И потом, Никулин… Как могло случиться, что вы оказались в компании этой самой тёти Моти?
— Водки было много, тащ адмирал…