– Так ведь и на тебя нашептывают, и еще как! – отвечал ему Рыбья Кровь. – Говорят, что ты уже разворовал половину войсковой казны.

– Разворовал – это если бы отправил наворованное в другой город, а я все употребил здесь, в Липове, значит, просто нашел ему лучшее применение, – смеясь, признался ромей. – Богатый князь должен иметь богатых вельмож и следить только за тем, чтобы они были не богаче его. Пока я не богаче тебя, ты меня казнить не можешь.

Дарника порядком озадачило его откровение:

– Мне что, так всем и объявить?

– Ну зачем же? Высшая власть тем и хороша, что никто никогда не должен знать, как именно принимаются те или иные решения. Если же тебе слишком неприятен тот или иной доносчик, то ты всегда легко можешь избавиться от него.

– Каким образом?

– Возвысь его больше его способностей, а когда он не справится – очень мягко освободи от княжеской службы. И ты будешь доволен, и народ, и самое главное – твой опальный чиновник будет во всем винить только свою злую судьбу.

Дарник от души посмеялся, выслушав такой совет.

Казалось, вся зима так и пройдет в подобных мелких заботах, как вдруг в Липов пожаловали ходоки за военной помощью.

Посылая своих лазутчиков в западную, восточную и южную стороны, липовский князь и в дурном сне не мог представить, что опасность может явиться с севера. Однако именно так и произошло. Глубокой осенью в Короякское княжество вторглись на ладьях неизвестные северные люди, называвшие себя норками, и захватили Перегуд. Ну захватили и захватили, взяли добычу – пора и честь знать, так нет же, эти норки так в Перегуде и остались и стали править словенским городом как своей законной вотчиной. Обращение перегудцев за помощью к князю Рогану ни к чему не привело – тот получил сильное ранение в охоте на вепря, а его воеводы, страшась зимних трудностей, решили дожидаться весны.

– Но сил терпеть нет никаких, – говорили ходоки, – лютуют пришельцы запредельно, наши жены и дочери для них наложницы, при любом возражении хватаются за меч, все ценное из домов утащили, даже топоры отобрали, смеются: пилами себе дрова пилите.

– Сколько их? – спрашивал Дарник. – Как вооружены, как сражаются?

– У них шесть больших ладей, в каждой по сорок воинов, вооружены мечами, секирами и круглыми щитами, луки имеет только половина из них, в бою рычат, как звери, и сражаться с ними тяжело. У всех у них большие рыжие бороды.

– Как они захватили город?

– Хитростью. Две ладьи пристали к торжищу, щиты попрятали, выдали себя за купцов. На торжище устроили драку. Воины из крепости высыпали усмирять, а тут еще четыре ладьи подоспели. Так в крепость и ворвались и всех порубили.

– А сами без потерь остались?

– Были, конечно, потери и у них, но мало. С десяток, может, убитых и два десятка раненых. Зато полторы сотни перегудского войска порубили.

За освобождение от злых пришельцев ходоки обещали Дарнику перейти от короякского князя под его власть. Но не это послужило для него главной приманкой. Ведь Бежеть и Каменка почти рядом с Перегудом, когда еще случится такая возможность попасть в родные места?

Срочно собрался большой военный совет со всех селищ и дальних веж. Мнение вожаков было отрицательным. Как и короякским воеводам, никому не хотелось отправляться в зимний поход, но и признаться вслух об этом никто не решался. Говорили об отсутствии нужного количества саней и корма для лошадей, вообще о небывалости такого дела: осады крепости зимой, мол, одну ночь в лесу еще можно переночевать, а если потребуется месяц или два?

Впервые на военном совете присутствовал Фемел. И когда все отговорили свое, он тоже попросил слова: