– Дойдем! Ты же бывший сапер.

– Сапер-то я сапер… В общем, надо выставлять наблюдателей, а я потихоньку начну. Проход сделаю узким – лишь бы проскользнуть.

Работал Зуб сноровисто и аккуратно. Мины были противопехотные, без элементов неизвлекаемости, так что часа через полтора проход был готов.

– Шарко, Мацкевич! – позвал Ларин. – Как себя чувствуете?

– Портянки перемотали, оружие почистили, по полбанки тушенки умяли, – доложил Мацкевич.

– Вздремнуть бы, – мечтательно протянул Шарко.

– Не трави душу, – зевнул Ларин. – Сам на ходу сплю… Пошли лучше посмотрим, как подобраться к дотам. Чем ближе рубеж атаки, тем больше шансов на успех. Ферштеен?

– Мы-то ферштеен, а вот поймут ли нас немцы? Подпустят ли на бросок гранаты?

– Никаких гранат! Брать их будем ночью и без шума. Пока разберутся, что случилось, мы должны закрепиться. А когда закрепимся, черта с два нас оттуда вышибешь!

Узкая тропинка, разминированная Зубом, шла по кустарнику через редкий сосняк, а потом вспрыгивала на гору, усеянную валунами. За одним из таких камней и спрятались разведчики. Ларин тут же обозначил секторы наблюдения и велел фиксировать каждую мелочь. Сам он тоже припал к биноклю, навел на резкость – и чуть не отшатнулся от совсем близкой глади Днепра. Поднял бинокль чуть выше – в клубящемся тумане обозначилась полоска левого берега. Опустил ниже – и прямо перед собой увидел ритмично приседающих и похлопывающих руками немцев.

– Пляшут, что ли? – удивился он.

Но вот немцы начали наклоняться и подпрыгивать.

– А-а, все ясно. Это же утренняя зарядка.

Потом немцы умывались, неторопливо завтракали на площадке перед входом в дот, расслабленно курили. Такая же идиллия наблюдалась и у других дотов. Всего их было четыре.

Но вот появился офицер и, судя по всему, отдал какой-то приказ. Немцы вскочили, юркнули в бетонные колпаки и намертво задраили бронированные двери.

– Амба! – чертыхнулся Ларин. – Теперь их не взять.

В обед картина повторилась: немцы снова вылезли наружу, ели, курили, отдыхали.

– Выход один, – принял решение Ларин. – Атаковать во время ужина. Отсечь от дверей – и в ножи.

– Только так, – согласился Шарко. – Иначе их не достать.

– А если придется пострелять? – уточнил Мацкевич.