Я должен идти против системы? Против укоренившихся за долгие века традиций? Или мне не нужно менять имеющуюся матрицу, достаточно внести хотя бы небольшие коррективы. Распустить гарем ведь не так сложно. Сложно отпустить Софью… Она же не захочет со мной остаться. Не захочет.

Но если я это сделаю, то осчастливлю и маму, и свою любимую женщину, от которой у меня не просто захватывает дух. Разве смогу я жить после без нее рядом. Разве смогу понимать, что больше не буду иметь возможности прикоснуться к ней, взять когда заблагорассудится. Я не смогу этого!

Мне сложно… Сложно отказаться от нее. Она наркотик. Мой личный наркотик…

– Мама, я отпущу Софью, я распущу гарем. Они будут свободны. Завтра же я это сделаю. Сейчас ночь, смысла нет. А вот завтра – да. Обещаю тебе! – склонил голову.

Да… Я это сделаю. Она права. Это в моих в силах. Пусть я изменю не все Эмираты. Я изменю только свой эмират, я ведь не просто человек, я эмир своего эмирата. В моих руках власть. А если через годы я стану главой всех Эмиратов, то смогу изменить ситуацию уже не локально.

– Спасибо, сынок! – взяла меня за руку и с теплотой посмотрела в мои глаза. – Ты Великий Человек! Ты соединил Восток и Запад, потому что в тебе соединились Восток и Запад.

Ее слова очень грели. Никогда ранее я не испытывал столько гордости от своих действий. А сейчас понял – творить добро может быть приятным….

Дав задание своему помощнику, чтобы предоставил маме документы, банковские карты и личный автомобиль, сказал ему, что теперь у нее полная свобода перемещения. Его ошарашенный вид меня даже немного забавлял. Вот ведь как. Только вчера и подумать не мог, что сделаю подобное, а сегодня я меняю систему…

Вернувшись к себе в номер, застал Софью снова мило спящей. Трогать ее не хотелось. Разбужу – нужно ведь рассказать ей, что она свободна, что может уйти в любой момент. А этого мне очень не хотелось. Сидя на кровати возле нее, не решался пошевелиться.

Но молчать ведь вечно не получится. Я обещал маме и слово свое сдержу. Сказать ей сразу после пробуждения или дать нам возможность еще немного насытиться друг другом?!

Словно по волшебству Софья открыла глаза, она смотрела на меня, явно, в ожидании, что я что-то ей очень важное намереваюсь сказать. Она словно чувствует меня. Словно знает…

Я же как будто набрал в рот воды. Как сказать той, от кого без ума, что готов ее отпустить. Ведь можно не отпускать… И пользоваться ее доступностью и безотказностью. Я закусил губу. Это сложно! Очень сложно!

– Софья, ты свободна. Ты вольна ехать, куда пожелаешь. Ты можешь уйти прямо сейчас. Я скажу своим людям, чтобы вернули твои документы и заплатили тебе за неудобства деньги, – произнес равнодушно, стараясь не смотреть на нее.

– Правда? – захлопала она глазами, сразу соскочив с кровати, будто и не спала.

Ее почти трясло, а слезы полились рекой. В этот миг я и сам понял, каково ей. Я понял, что она перенесла. И мне стало тошно. Тошно от себя. Тошно от того, что считал это нормальным. А ведь я и раньше подумывал, что как-то это неправильно. Правда не заострял внимание. Мне удобно, комфортно. Менять ничего не хотелось. Свой кайф я ставил превыше всего. Так нельзя. Так не должно быть.

Софья стала ходить по комнате, схватившись за голову. Ее трясло и мотало по периметру. Она не могла собраться с мыслями и осознать происходящее. Мне же от ее реакции было слишком больно. Усевшись на кровать, тихо мечтал, что она успокоится, подойдет ко мне и поцелует. Но она не спешила. Я дал ей право выбора: уйти или остаться.

Софья начала одеваться в чадру, а потом бросила на меня вопросительный взгляд. По глазам я понял, она боится, что я пошутил или могу передумать.

– Ты свободна. Можешь уйти прямо сейчас, – произнес, сам не понимая как.

Мне очень не хочется, чтобы она ушла. Хочу, чтобы осталась. Хотя бы на время… Хотя бы на эту ночь.

– Мне могут привести в аэропорт мой паспорт? – спросила она. – И денег на билет? – ее голос дрожал.