– Ты ни в чем не виноват! Ты был ребенком, которого у меня украли! Не ты должен извиняться, – обняла меня, когда я решился поднять на нее глаза.
Чувствуя теплые материнские объятия, зарыдал как ребенок. Несмышленый малыш, который наконец нашел свою мамочку. Он долгие годы скитался в ее поисках, много пережил, но все-таки нашел ее. Пусть ему уже 30, но это все же случилось.
– Отпусти Софью! – начала и она плакать.
Как она держалась до этого, уму не приложу.
– Мам? Ты думаешь не о себе, а о ней? – спросил дрожащим голосом. – Почему? Ты же хотела ее убить, ты дала ей яд.
– Да, я дала ей яд. Потому что она бы забеременела от тебя и ты бы забрал ее ребенка! Так и было бы! Если в моих силах хотя бы одно моральное насилие над матерью и ребенком избежать, я это сделаю. Отпусти ее!
– Я не могу. Она же расскажет, что здесь происходит.
– Ты шейх, ты властелин в своем эмирате! Ты можешь! Ты можешь многое! А она… Она не расскажет, если ты изменишь традиции! Если ты… Отпустишь всех наложниц, компенсируешь им их страдания деньгами. Проще говоря, откупишься. Твоя совесть будет чиста.
– Мама, я не могу! Ты просишь невозможное. Ты просишь достать луну.
– Я не прошу достать луну. Я прошу тебя стать человеком. И человеком ты станешь только тогда, когда не будешь приносить страдания другим людям.
– Я не буду приносить страдания другим людям только, если умру, – усмехнулся.
– Нет. Если умрешь, ты принесешь страдание мне и своим детям. Тебе нужно лишь в своих владениях освободить наложниц. Поверь, им не так много нужно для откупа. А женщин без принуждения ты найдешь много. Ты очень красивый. В тебе самые лучшие качества обоих народов. Даже если бы ты был бедняком, отбоя у женщин у тебя не было бы. Пожалуйста, распусти гарем. Отпусти своих невольниц! Я знаю, их много сотен. Но ты даже не представляешь, как ты осчастливишь девушек, их семьи и меня…
Я сел рядом с ней на диван. В чем-то она права… Я многое могу. Но стоит ли игра свеч. Зачем отпускать всех женщин из гарема? Можно ведь обойтись малым – просто не брать новых. А те, кто есть, пусть доживают в комфортных условиях. Не буду их отдавать дальше. Пусть живут и радуются жизни. Почему нет?
– Мама, я подумаю. Не могу сейчас ответить, потому что это не так просто. Мне нужно проконсультироваться с юристами, как это лучше сделать, – произнес стандартную ничего не значащую фразу.
– С юристами? – засмеялась она. – Какими? Теми, кто знает международные нормы? Так вот те тебе скажут, что ты нарушаешь права человека на свободу. Не бери на себя грех, отпусти. Пожалуйста, сынок. Впрочем, тебе решать, – закивала она. – Я не вправе тебе указывать. Как я и была бесправным подобием человека, так и осталась. Даже с сыном шейхом, – пожала плечами. – Для меня сейчас главное одно – чтобы у меня была возможность с тобой общаться, обнимать тебя, целовать. Хоть ты и взрослый мужчина, я вижу в тебе малыша, которому один раз попыталась сказать правду. Но ты был настолько мал, что и не понял меня. Возможно ты и не помнишь этого момента, – снова она заплакала.
– Я помню, – кивал. – Мне все время казалось, что это сон. Точнее мне это часто снилось. А сейчас я понимаю, что снилось оно мне не просто так…