Книги
Русская пехота в Отечественной войне 1812 года
Утром 5 ноября на Смоленской дороге появились колонны корпуса Даву. Кутузов, предполагая, что Наполеон ушел из Красного, решил перекрыть дорогу у села Доброе к западу от города и уничтожить попавшие в окружение войска французов. Поэтому Милорадович со 2-м и 7-м корпусами, установив массу артиллерии вдоль дороги, ограничился обстрелом подходящих от Смоленска колонн, генерал-лейтенант Д. В. Голицын с 3-м корпусом двинулся непосредственно на город с юга, заняв деревню Уварове, а генерал от кавалерии А. П. Тормасов с 6-м, 8-м и 5-м (в порядке следования) корпусами пошел в обход города, выделив «малый» авангард в составе лейб-гвардии Егерского, лейб-гвардии Финляндского, двух лейб-кирасирских полков и роты гвардейской легкой артиллерии. В свою очередь Наполеон, стремясь спасти отставшие корпуса, двинул гвардию в сторону Лосмина и Уварово. В завязавшемся бою со стороны русских в этот день основные роли сыграли артиллерия и кавалерия. Стоит, пожалуй, отметить особенности боевого порядка 1-й гренадерской дивизии на оборонительных позициях: между батальонами было установлено по 2 орудия. К вечеру, заметив обходной маневр Тормасова, приостановленного сверхосторожным Кутузовым, Наполеон отступил по все еще свободной дороге на запад вместе с остатками корпуса Даву. Последние колонны дивизии Фридерикса все-таки были атакованы у Доброго авангардом Тормасова.
Сохранилась весьма примечательная диспозиция Тормасова для атаки на неприятеля, в которой среди прочего говорилось: «Под прикрытием (малого) авангарда 6-й корпус, прошед дер. Сорокину, строит немедленно полковые к атаке колонны и подвигается вперед, имея 8-е взводы первых батальонов и 1-е взводы вторых в голове колонн; в таком же порядке 8-й корпус, пройдя упомянутую дер. Сорокину, делает тот же маневр, составя вторую линию в колоннах к атаке; наконец 5-й корпус, пройдя в свою очередь дер. Сорокину, строится в третью линию в колоннах… Все движения во время действий делать без шуму и торопливости, стрелков много не рассыпать, и действовать более в густых колоннах и холодным ружьем» [70, стр. 245, 246]. Таким образом, пехотный корпус должен был выстроиться в одну линию из 12 колонн. Колонна силой в два батальона (то есть на текущий момент не более 400–600 человек) имела глубину в 24 шеренги, а длину – не более 25 рядов. Но основным силам Тормасова так и не суждено было в тот день вступить в бой.
Авангардная легкая бригада гвардейской дивизии двигалась шестирядными колоннами. Кутузов, задержав обходной маневр почти на два часа, теперь поторапливал, и егеря буквально бежали по заснеженной проселочной дороге. Выгнав французов из деревни Кутково, авангард развернулся в батальонные колонны у села Сорокина и, выслав вперед стрелков, двинулся к Доброму. Атака кирасиров полков не увенчалась успехом, но стрелковая цепь двух гвардейских полков, поддержанная всеми тремя батальонами Финляндского полка, опрокинула неприятеля к деревне. Штабс-капитан Финляндского полка Байков с солдатами захватил все 8 орудий дивизии Фридерикса. Французы еще некоторое время сопротивлялись в горящем селе, но ударившие с трех сторон егеря не оставили им шанса на успех.
Гренадеры армейской пехоты в зимней походной форме. И. Каппи. 1815 г.
Тормасов в своем докладе Кутузову сообщал: «Генерал-лейтенант князь Голицын, командующий 3-м пехотным корпусом и 2-ю кирасирскою дивизиею, нанес неприятелю сильное поражение, выгнал его из г. Красного и положил на месте более 2 тысяч человек. В то самое время авангард войск, назначенный к отрезанию неприятелю дороги, выгнал неприятеля из деревни Кутьково и преследовал его на большую дорогу, ведущую из г. Красного к селу Доброму, где неприятель, соединяясь с бегущими из города, старался пушечною пальбою удерживать стремление колонны наших и способствовать своему отступлению.
Генерал-майор барон Розен, командовавший сим авангардом, открыв с своей стороны пушечную пальбу и построя колонны к атаке, ударил двумя батальонами лейб-гвардии Егерского полка в штыки, истребил сильную неприятельскую колонну и принудил другую, таковую же, положить оружие. Лейб-гвардии Финляндский полк выгнал неприятеля из села Доброва, положа на месте более 1000 человек. 6-й, 8-й и 5-й корпуса между тем превозмогли все затруднения в проходе двух дефилей, где артиллерия по чрезмерной крутизне горы должна была движима быть руками, и выстроилась в боевой порядок, отрезав дорогу неприятеля. Тогда замешательство оного было совершенное, он гнан был штыками и преследуем кавалериею весьма быстро. Поле сражения было усеяно его трупами; часть оного, коя избегла гибели, рассыпалась в лесу, откуда беспрестанно приводят пленных… В плен взяты нами генерал один, штаб и обер-офицеров – 76, нижних чинов до 4 тысяч, 32 пушки с зарядными ящиками, фельдмаршальский повелительный жезл… и 2 значка» [49, стр. 87].
Как ни странно, несмотря на ожесточенность боя, Финляндский полк потерял за весь день всего 9 нижних чинов ранеными [70, стр. 249]; очевидно, изнурение французов дошло до предела, и их выстрелы почти не достигали цели… Уже ночью две роты лейб-егерей и две роты финляндцев рассеяли двигающуюся в обход Доброго неприятельскую колонну (или толпу?), взяв в плен 15 офицеров и более 1000 солдат с 3 орудиями; потерь у гвардейцев не было.
И все-таки самым трагичным для французов стал день 6 ноября, когда к Красному, вокруг которого уже стояла вся русская армия, подошел корпус маршал М. Нея.
К 15 часам войска Милорадовича заняли позиции за глубоким Лосминским оврагом. Французская дивизия Э. Рикара под огнем артиллерии сумела перейти овраг, но была атакована полками 12-й пехотной дивизии с фронта и 26-й дивизии с левого фланга. Остатки французской колонны отступили и присоединились к основным силам Нея.
Милорадович также перестроил свои полки: у большой дороги встал 3-й корпус генерал-лейтенанта П. А. Строганова с 1-й гренадерской дивизией в первой линии, правее него – 7-й пехотный корпус Н. Н. Раевского с 26-й дивизией в первой линии; позади основной позиции разместилась кавалерия и войска 2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта принца Е. Вюртембергского. Позиция 1-й гренадерской дивизии выглядела следующим образом: «Гренадеры всех 6 полков
Ней лично возглавил атаку дивизии Ж. Н. Разу, поддержанную огнем 6 орудий. 40 русских пушек громили приближающиеся колонны. «Едва неприятельская колонна приблизилась, как батарейная рота открыла огонь из всех орудий, пехотные стрелки били с боков, а казаки и гусары, заехав в тыл, произвели страшное опустошение. Французы видели неизбежную свою гибель, но бросились отчаянно», – вспоминал очевидец. Перед позициями 26-й дивизии французские колонны смогли перейти овраг. Милорадович в своем рапорте писал: «Невзирая на сильный картечный и ружейный огонь, неприятельские колонны шли прямо на наши батареи. Дивизия генерал-майора Паскевича двинулась им навстречу… При сближении колонн настала ужасная тишина по всей линии. Мгновенно неприятельские колонны штыками были опрокинуты» [49, стр. 91, 92]. В этой атаке вновь отличились Орловский пехотный и 5-й егерский полки.
На левом фланге Милорадович, видя решительное движение неприятеля, крикнул Павловскому полку: «Дарю вам эту колонну!» «Под командой своего полковника Павловские гренадеры обессмертили себя многими подвигами; без страху бросались они на неприятеля в штыки, залпами встречавшего их; у оврага пало от залпа около 95 рядовых, с храбрым своим капитаном Барыбиным; это еще более ожесточило Павловцев, и они шли в рукопашный бой, били прикладами, эфесами и кулаками…» [147, стр. 488] Рядом с павловцами так же решительно действовали батальоны Екатеринославского, Таврического и Санкт-Петербургского полков.
«Лейб-гренадерского полка поручик Поричков, сняв с себя шинель и сюртук, оставшись только в шерстяной жилетке, взял от уральского унтер-офицера ружье и сумку, бросился с охотниками гренадерских полков в овраг; он подкрепил таким образом ранее высланных и дрался врукопашную…» [147, стр. 487]
Французские колонны дрогнули и откатились назад. «Генералы их напрасно подавали разительные примеры храбрости. Один из них изрубил около себя трех наших гренадер, хотевших взять его в плен живым; только раненого штыками взяли его и привели к графу Строганову; он был уже сед и имел, по-видимому, более 60-ти лет…»
По свидетельству очевидца, вся эта атака продолжалась не более четверти часа… Ней, видя бесполезность своих усилий, все-таки решил до наступления темноты удерживать инициативу, а потому бросил подошедшую дивизию Ф. Ледрю на правый фланг русской линии. И вновь русские пехотные полки – Полтавский, Ладожский, Орловский – при поддержке артиллерии разгромили и отбросили наступающих. В быстро сгущающихся сумерках остатки многострадального корпуса укрылись в лесу и двинулись в сторону Днепра, через который и переправились по тонкому ненадежному льду, бросив последние орудия и обозы. На этом злоключения Нея не закончились. На следующий день
За несколько дней сражения французы, по разным оценкам, потеряли до 10 тыс. человек убитыми и до 30 тысяч пленными, свыше 200 орудий и 6 знамен. Потери русских не превышали двух тысяч.
Донесение Милорадовича о сражении в Красном прозвучало подлинным гимном пехоте: «Сие дело решило, что русская пехота первая в свете. Наступающие колонны неприятельские под сильным картечным и ружейным огнем, в отчаянном положении решившиеся умереть или открыть себе путь, были опрокинуты штыками храбрых русских, которые, ожидая их с хладнокровной твердостью, бросились на них с уверенностью в победе» [94, стр. 172].
Справедливости ради необходимо отметить, что на всем протяжении сражения Кутузов всячески сдерживал войска, ограничивая тактическую инициативу командиров. Поэтому, за редким исключением, пехотные корпуса вели оборонительные бои, допуская лишь локальные контратаки. Единственным значимым исключением стал рейд авангарда барона Г. В. Розена на Доброе.
5.15. Березина
7 ноября адмирал П. В. Чичагов, находясь в Минске, выслал к городу Борисов на реке Березине сильный авангард генерал-лейтенанта К. О. Ламберта в составе 5 кавалерийских и 3 казачьих полков, 3 артиллерийских рот, а также 7-го (в составе 3 батальонов), 13-го, 14-го и 38-го егерских и Витебского пехотного полков. Через два дня вслед за авангардом выступила и вся 3-я Западная армия, оставив в Минске Ряжский пехотный и Татарский уланский полки.