Если далёкая Московия представлялась европейцам варварским отсталым захолустьем (хотя и с богатыми природными ресурсами), то всё изменилось в эпоху Петра Великого, когда они вдруг увидели рядом с собой мощную и активно развивавшуюся державу. Именно тогда, в эпоху Просвещения, в Европе формируется двойственный взгляд на Россию и появляются концепты «русского миража» и «русской угрозы», предопределившие восприятие нашей страны и в последующие столетия. Что важно, просветители в очередной раз заново открывали для себя Россию, при этом создавали сочинения, совершенно аналогичные тем, что были написаны иностранцами о Московском царстве, поэтому описания Московии Вольтером мало отличаются от её описаний Герберштейном.
Историю России как современного государства европейские авторы, как бы они к ней ни относились, отныне однозначно начинали с Петра Великого. С петровских преобразований в сознании европейцев прочно укрепляется идея о том, что Россия — это империя, неизменно стремящаяся к экспансии и мировому господству, и эта мысль станет основополагающей в подложном «Завещании Петра Великого», одной из самых известных русофобских фальшивок.
Французская революция окончательно рассеяла «русский мираж», и европейцы вновь оказались во власти представлений о «русской угрозе». Лишь в момент совместной борьбы против Наполеона Бонапарта, когда общая опасность вынуждала к солидарным действиям, тема «русской угрозы» отошла на второй план. Более того, на короткий момент европейцев охватила настоящая волна «александромании», однако мода на всё русское быстро прошла, и чем дальше отступал страх перед «маленьким капралом», тем сильнее становился ужас перед могущественной Россией. Причём зачастую это был страх воображаемый, «страх фантазии». Воображаемый страх перед воображаемой Россией, поскольку Россия вовсе не собиралась никого завоёвывать, идти в Индию или на Константинополь, но эти намерения ей постоянно приписывали. Именно в постнаполеоновскую эпоху русофобия складывается как целостная идеология, хотя идеологемы русофобского образа, неприятие чужого мира формируются уже в предыдущие столетия.
В 1830-е годы слово
На страницах этой книги были проанализированы работы европейских авторов, написанные в предыдущие столетия. Но если обратиться к современному образу России на Западе, то читатель увидит, что этот образ с тех пор совсем не изменился, поэтому книги писателей прошлых веков выглядят как абсолютно современные антирусские пропагандистские листки.
Информационные войны — это тоже порождение вовсе не сегодняшнего дня. «Летучие листки» Ливонской войны, «памфлетные войны» периода Северной войны, «журнальные войны» XIX века, информационные войны современности — меняются лишь названия, скорость распространения информации и масштаб охвата аудитории.
Применимо к современным реалиям русофобию можно рассматривать как своеобразный идеологический «ширпотреб» эпохи массовой культуры и общества потребления. Наука, в том числе историческая, элитарна и рациональна. Русофобия — это идеологическая «поп-культура», встроенная в массовую культуру и воздействующая не на разум, а на эмоции человека. А страх, как уже многократно отмечалось, является одной из самых сильных эмоций и играет фундаментальную роль в жизни человека.
Психология человека как биологического существа на протяжении эпох меняется весьма медленно, поэтому страхи, стереотипы, образы, мифы, сформировавшиеся столетия назад, «работают» и в обществе XXI века, а идеология русофобии по-прежнему даёт простые ответы на сложные вопросы, играет на самых низменных струнах человеческой души. Поэтому и в наши дни русофобия является испытанным и проверенным веками способом конкурентной борьбы с противником, борьбы за ресурсы, но уже в условиях гибридных и информационных войн. При этом объекты приложения фобий могут меняться.
Конечно, в истории случались кратковременные периоды, когда взгляд на Россию был иным. Когда рациональный Запад испытывал в нас необходимость, он быстро пересматривал свои подходы, и все негативные качества, приписываемые русским и России, быстро превращались в достоинства. Те же самые авторы, которые буквально недавно писали о России как об абсолютном зле, в новых обстоятельствах связывали с ней надежды на будущее европейской цивилизации либо, по крайней мере, видели в России надёжную и достойную союзницу.
Второй вариант, когда взгляд мог изменяться, был связан с периодами ослабления России, как случилось, например, после распада СССР, когда нашу страну стремились использовать, вновь прибегая к колониальной оптике и взгляду через призму «учитель — ученик». Однако и тогда существовал страх даже перед ослабленной Россией, поскольку на Западе были убеждены, что она всё равно жаждет реванша. Когда же Россия окрепла, буквально встала с колен, всё стало очевидным. И после февраля 2022 года западные лидеры, сбросив маски толерантности и политкорректности, стали называть вещи своими именами, открыто говоря о России как об экзистенциальном противнике, которого надо уничтожить или навсегда ослабить.
А ведь планы расчленения России и создания европейской федерации антироссийской направленности активно разрабатывались в XIX столетии. Именно тогда формируются и расовые теории, согласно которым русские — это не славяне, а «туранцы», результат смешения кровей, «грязнокровки», которые лишь присвоили себе имя русских и земли, им не принадлежащие. Если в рамках исторического подхода инаковость русских объясняется особенностями исторического развития и внешними факторами, то в соответствии с расовым подходом причина оригинальности русских кроется в их якобы генетической ущербности и расовой неполноценности.
Есть ли выход из этого русофобского коридора, в который загнал себя Запад, или этот коридор ведёт в тупик, и русофобия вечна? Вот что писал в 2015 году С.Г. Кара-Мурза: «…будет разумным принять, что в течение многих веков в правящей элите Запада складывалось и совершенствовалось устойчивое представление о России как об иной, чуждой и таящей угрозы цивилизации. Никаких признаков того, что это представление было подвергнуто пересмотру, не наблюдается»[1484]. 2022 год показал гораздо больше: признаков пересмотра не только не наблюдается, мы стали свидетелями выхода из-за кулис толерантности транснациональной русофобской корпорации. Этот глобальный западный конгломерат занимается производством не просто антироссийских мифов как идеологического оружия, но производством оружия самого настоящего, которое активно поставляется Западом для войны с Россией. В 2023 году можно констатировать, что Запад под лозунгом «оружие ради мира» ведёт самую настоящую войну против России. Не информационную, о которой пишет Ги Меттан, а войну на уничтожение.
Можно ли с русофобией бороться? Правители России, начиная с Екатерины II, традиционно полагали, что не стоит обращать внимания на «газетную перебранку» и антироссийские выпады в западной прессе. Как писал граф К. В. Нессельроде, ему не доводилось видеть, чтобы пророссийская публикация могла европейцев в чем-то убедить. И читатель этой книги убедился, что деятельность Третьего отделения по формированию позитивного образа России в Европе была сколь активной, столь и неэффективной: обыватель, говоря словами князя П.А. Вяземского, продолжал «разделять веру своего прихода и убеждения своей газеты». Поэтому в «журнальных войнах» Россия вряд ли могла бы выиграть, хотя и имела возможность представить (и представляла) свой взгляд на страницах европейских изданий.
Наш современник Г. Меттан на момент написания своей книги по истории русофобии был настроен более оптимистично. По его мнению, «следовало бы пересмотреть всю историю Европы и России, чтобы восстановить нормальные, равноправные и уважительные отношения между двумя столпами христианства и примирить две составляющие Европы — Евросоюз и Россию. Только в этом случае Европа может вернуться в то счастливое время, когда король Франции искал себе супругу в России»[1485]. Однако этот призыв, совершенно в духе кота Леопольда из известного мультфильма, явно не соответствует западной традиции. Да, Россию можно использовать, можно даже заключать с ней союзы, но временные, на период существования общей опасности или потребности в русской помощи. Однако потом всё снова возвращается на круги своя.
Ф.И. Тютчев относился к происходящему философски, полагая, что «истинный защитник России — История, в течение трёх столетий разрешавшая в её пользу все тяжбы, в которые русский народ раз за разом ввергал всё это время свои таинственные судьбы…»[1486]Столь же оптимистичным был и граф Нессельроде. В письме российскому дипломату барону П.К. Мейендорфу от 3 декабря 1839 года он отмечал: «Русофобия пройдёт, как и все другие безумства века, и настанет день, когда нас будут любить за то, за что сегодня ненавидят; надо только ждать и жить»[1487]. Прошло почти двести лет, но ситуация ничуть не изменилась, этот день всё ещё не настал, да и вряд ли настанет.
Поэтому на историю нам вряд ли стоит полагаться, как и на авось, хотя некоторые европейские авторы так и писали: «Никакие бедствия не смогут покорить Россию. Avos спасёт от всего; это непереводимое слово означает одновременно веру в Бога, надежду на судьбу, подчинение силе вещей»[1488]. Но знать историю, знать то, что на Западе думали и думают о нас, изучать историю западного мировоззрения очень важно. Потому что русофобия — это идеология, используемая против нас, русских, жителей России, кем бы мы ни являлись по национальности. Русских и при этом европейцев. А идеология — это мощнейшее оружие.
Не надо бояться изучать русофобию. Что было бы, если бы медики боялись и отказывались изучать чуму, холеру, COVID-19 на том основании, что это неприятно, опасно или этого попросту нет? Русофобия действует как вредоносный общественный вирус, да и распространяется со скоростью вируса. Поэтому изучать её — значит найти противоядие, лекарство от этой болезни. По крайней мере, понимать, как её купировать, как выработать иммунитет, если нельзя убрать источник «заразы». И изучать это явление нужно именно как заразную болезнь. Закрывать на это глаза и отмахиваться равносильно тому, что надевать фланелевые набрюшники в надежде на то, что они защитят от холеры, как это делали во Франции в XIX веке, или поглощать килограммы имбиря, как это было во время пандемии COVID-19.
Русофобия никуда не уйдёт, это надо понимать. Но если западные элиты убеждать бесполезно (они сознательно лицемерят, будучи уверенными в собственной правоте и праве сильного), то на обывателя воздействовать совершенно необходимо, поскольку битвы сейчас выигрываются и проигрываются не только на полях реальных сражений, но в информационном поле и в киберпространстве. В современных реалиях гибридных и информационных войн, в условиях массированной индоктринации молчание равносильно поражению, по крайней мере, так оно может восприниматься. Необходимо знать западный взгляд на Россию, чтобы выстраивать внешнюю и внутреннюю политику государства без всяких обольщений и ожиданий, что Запад когда-нибудь признает свою неправоту и поймёт нас.
Важно также понимать, что внутренняя русофобия, не менее опасная, чем внешняя, питается теми же самыми идеями, что и западная, поскольку русофобия и есть продукт Запада. Доморощенные русофобы транслируют западный образ России, те стереотипы и мифы, которые сформировались на Западе.
Русофобия — это комплекс Запада, даже его болезнь. Поэтому относиться к этому надо спокойно и очень рационально. Французы, пожалуй, больше всех писавшие о России, безусловно, сыны Декарта, и