Решимость Милы не просто поразила этого мужчину до глубины души, поступок девушки пробудил в нём порядком подзабытое чувство единства. Сражаясь с нежитью, в настоящий момент Герман Грумберг ощущал небывалое воодушевление. Графу Мейнецкому даже казалось, будто с него слетела вековая пыль. Он чувствовал жар во всём теле. Жизнь забила в нём ключом, а потому и не страшна ему вдруг стала смерть. Лорд Грумберг уверился, что даже если погибнет сегодня, то это будет смерть, о которой благородный человек, мужчина, воин может только мечтать.
… Да, глупо это всё было. Глупо. И вместе с тем, разве неправильно?
Вопрос об этом возник в голове старого графа, и, разумеется, пришедший ответ заставил его криво усмехнуться. Лорд Грумберг знал, что если сумеет вернуться живым в Казорд‑Бар, то после не раз и не два придёт к совершенно другому выводу. Но сейчас поступить так, как поступил он, казалось ему в разы вернее. А потому королевский советник откинул новую волну нежити назад, а затем, упав на колени, вдруг зарыл пальцы в слежавшийся снег. Ему было нужно дотронуться до земли, и продрогшие подушечки пальцев сумели коснуться промозглой почвы. Магия огня помогла ему в этом. А там он призвал к себе все доступные для себя стихии, сплёл их воедино и принялся творить чары, от которых даже земля сотряслась.
- Что за… - хотел было в испуге выкрикнуть кто-то из солдат, но замолк на полуслове и ошарашенно захлопал ресницами. Все порталы вокруг вдруг вспыхнули ярким пламенем необычного сине-зелёного цвета. Огонь от них, казалось, поднялся до самих небес. Во всяком случае, резко стало намного светлее нежели ясным летним днём. А затем раздался грохот. Это порталы лопались, разбрасывали вокруг себя сгустки кипящей и вязкой, как смола, массы. Нежить, на которую эта дрянь попала, начала гореть так исправно, как будто кто-то поднёс горящую спичку к тюку хлопка. Загорелся и частокол, и крыша избы телепата. Правда, и сам Герман Грумберг обмяк. Он сумел сесть на колени, но не встать. Даже в такой позе его пошатывало.
- Уводи людей отсюда, - с трудом ворочая языком, посмотрел лорд Грумберг на командора. – Дорога теперь относительно свободна, справитесь.
Слова графа Мейнецкого не содержали указания на то, чтобы его самого спасал кто‑либо, но по вполне понятным причинам командор ближайших к нему солдат определил королевского советника на себе тащить. Они слаженно подхватили его под руки и хотели было увести вслед за командором, но граф не настолько ослаб, чтобы не воспротивиться.
- Пошли вон, - с угрозой проговорил он, и глаза его гневно сверкнули.
- Да как же это? – растерялись солдаты.
- Вон пошли! – громко повторил граф. - А у меня к этой бестии ещё претензии есть. Слышишь ты? – вдруг грозно прикрикнул он в сторону мордента. – Ты, мордент, ещё пожалеешь, что на верлонский сектор свою пасть раззявил!
Лорд Мейнецкий погрозил морденту кулаком, а после ударил ладонью по рукам солдат, чтобы те отошли от него. Солдаты опасливо попятились. Они то и дело косились на покрасневшего от ярости командора, и не знали как им лучше поступить. Командор, не иначе, тоже растерялся. Однако, следующий миг расставил всё по своим местам. Это был тот самый миг, когда Мила не выдержала мощи творимых ею чар и упала на землю.
Глава 16. Если совершение чуда законодательно не закреплено, оно имеет все шансы рассматриваться как преступление
Оба мага (из тех, кто хоть как-то мог противостоять морденту) оказались выведены из строя. Мила Свон валялась на земле и едва шевелилась. Лорд Грумберг, пусть и стоял на своих двоих, но его так шатало, что вряд ли бы он смог создать какие-либо дельные чары. Даже владей он магией воды, истончающийся ледяной щит у него не получилось бы укрепить. И мордент как будто почувствовал это. Он снова встал на дыбы, грозно зарычал десятками пастей. Причём этот звук был столь мерзок, что люди даже зажали ладонями уши.
- Эй, ты как? Как? – вдруг ощутила Мила, как кто-то теребит её за плечо.
Этим кем-то оказался Джон Воробушек. Перепуганный мальчик не рванул со всех ног в избу, как сделали некоторые из солдат, он остался рядом.
- Встать сможешь? Надо уходить отсюда.
Если бы у Милы имелись силы на улыбку, она бы уже улыбнулась. А, быть может, даже рассмеялась бы в голос. Молодая женщина прекрасно понимала насколько ослаб её щит. Следующую атаку мордента он бы не выдержал, а потому какой смысл бежать? Нежить была ловчее, быстрее. Мила прекрасно понимала сколь бессмысленна надежда, но… судьба всегда любила преподносить сюрпризы. Всего один миг, один удар сердца, и отчаяние вдруг сменилось глубоким удивлением. Щит Милы забурлил от вливаемой в него силы. Кто-то с лёгкостью проник в её чары, перехватил над ними контроль и теперь брал на себя нити управления заклинанием.
«Кто же это?» - была поражена Мила. При этом она мысленно представила себе прекрасную картину, будто Лютье Морриэнтэ вдруг почувствовал, как здесь, на Стене Мрака, ей нужна его помощь. Молодая женщина так и видела, что перед ней вот-вот предстанет его силуэт, что она вновь увидит, как он грациозно вскидывает головой и его золотые волосы колышутся, подобно полю зрелой пшеницы. Но нет, не эльфийский маг явился на помощь, и об этом Миле стало понятно благодаря чьему-то довольному возгласу.
- Смотрите-ка, Иштван. Старик-то наш живой, ха-ха!
Радость и гнев забурлили в душе Милы. Подмога была как нельзя кстати, но и простить своего так называемого «наставника» молодая женщина покамест не сумела. Поэтому мысленно она произнесла несколько крепких ругательств, а никак не слова благодарности.
- Ха, да откуда ж ты взялся, старый пень?