Чувствуя себя монстром, снимаю кольцо и передаю его Агнессе с какими–то жалкими, призрачными надеждами.
Она очнулась какое–то время назад и теперь с нескрываемой ненавистью прожигает меня почерневшими глазами.
Она видит, она всё поняла…
Все пять частиц эрения в её кольце погасли окончательно.
— Больше мы не единое целое, — шепчет Агни бессильно, глядя на своё кольцо, бесполезное теперь, и бросает уже мне вымученно. — Уходи.
— Я не знал, — выдавил с болью.
— Это не важно, — ответила, хмурясь. — Ты лишил меня крыльев и пристанища. Всего, что я имела. Уходи и больше не возвращайся.
Слеза по её щеке побежала, как живая. Голову опустила свою, завешиваясь волосами и обхватывая поджатые колени. Теперь она видится такой маленькой, беззащитной девочкой.
Душа разрывается. Что я натворил…
— Агни…
— Уходи!! — Завизжала пронзительно, что вздрогнул, и зарыдала так горько, что взбудоражилось всё внутри похлеще всяких взрывов.
И я не посмел к ней подойти. Немного помедлив, пошёл прочь, как она и попросила. С каждым шагом её плач становится тише.
Взрывы бомб продолжают будоражить мою сущность, но уже не так. Они всё дальше. Но трясёт от них, похоже, весь полуостров.
Захотелось, чтобы и меня накрыло. Дабы не быть. Потому что я жалок, как никогда. Абсолютно пуст. И это чувство невыносимо.
Глава 19
Молва о чудовищах
20 километров от Владивостока. Бухта Якорная.
27 июня 1905 года по старому календарю. Вторник.
Не помню, как добрался до эскадрона на утро второго дня, подцепив чью–то бесхозную лошадь. Всю дорогу думал о том кто я. И что сделал. Стоило отдалиться от оргалидов и их следов уже за чертой города прошлое ушло обратно, острота его восприятия исчезла и перестала мучить. Будто нечто во мне пробуждалось с видом их крови. И теперь снова спит.
Но горькие мысли об Агнессе выжигают меня изнутри, даже когда вижу моих дорогих уцелевших товарищей в Поместье, которые радостно обнимают меня, объявляя на всю округу, что я живой.