— Лина, я же просила не называть меня госпожой. Я здесь такая же, как ты.

Служанка лукаво усмехнулась, но послушно закивала:

— Конечно, конечно. Извини…

— Но зачем им это было нужно? Почему они хотели, чтобы правитель выбрал их?

Лина снисходительно взглянула на отражение Пандоры в зеркале:

— Сатрап щедро одаривал избранниц подарками. Кроме того, это в крови каждой девушки — желание быть самой прекрасной… Если из сотни красавиц правитель выберет тебя, это и будет доказательством твоего совершенства. Даже богини не лишены женского тщеславия…

— И к чему это тщеславие приводит! Особенно тщеславие богинь…

— К чему?

— К зависти, страданиям и войнам! Благородная воспитанная девушка должна дома, в тишине и уюте, заниматься женскими делами, а не смущать мужчин своими прелестями!

Служанка хихикнула:

— Ну… Хотя бы одного смутить нужно. Иначе негде будет сидеть в тишине и уюте… Моя прежняя госпожа часто говорила, что женская красота — как горная река весной. Сначала кажется, что могучий поток невозможно остановить и покорить, что он сметет все преграды на пути. Но проходит время, и он превращается в ручей, который никто не замечает…

— Да… — задумчиво прошептала Пандора. — Или ушлый человек ловит этот поток и ставит на его пути запруду…

Лина непонимающе посмотрела на нее и пожала плечами.

— Какую прическу сделаем сегодня: коримбос или лампадион?

Пандора вздохнула и запустила пальцы в волосы:

— Мне все равно…

Во дворе, накрытый темным покрывалом, лежал загадочный предмет. Видимо, та самая прялка-самопрялка, о которой судачили слуги последние дни. Пандора постаралась сделать вид, что ее это не интересует, и подошла к алтарю.

Алекcиус выглядел невыспавшимся, но довольным. Последнее время он был суетливым и задумчивым. Неужели это все из-за этой дурацкой штуковины? Мужчины — словно дети…

Прошептав молитву, Пандора села за стол. Алексиус торопливо дожевал пирог и откинулся на гнутую спинку клисмоса.

— Хорошее утро!