Силясь сохранить найденную улыбку, Пандора застыла возле стола, стараясь не вслушиваться в разговор. Она пыталась не подавать виду, но то, что она увидела здесь, наполнило ее сомнением и беспокойством. Алексиус никогда не казался ей особенно сильным или ловким. Но она только что видела другого Алексиуса. Собранного, решительного, готового к бою. Пандора вспомнила его драку со спартанцем. Почему она раньше не задумывалась об этом? Тот шпион явно был опытным воином, но Алексиус одолел его. Сможет ли она застать его врасплох? Македонянин вот не сумел… Сейчас не сумел…

— Доброе утро!

Пандора встрепенулась, отгоняя страхи. Улыбаться и не показывать виду.

— Благодарение богам!

— Хвала Зевсу.

Взгляд Алексиуса скользнул по шее девушки:

— Тебе не понравились украшения?

— Благодарю. Они прекрасны.

— Но ты их не примерила?

— Не в моем вкусе.

Алексиус замялся:

— А что в твоем вкусе? Может… выберешь сама? Я договорюсь с ювелиром.

— В моем вкусе — отсутствие украшений.

Алексиус вытер рукой лоб:

— Хорошо, — он взглянул на Лину, которая накрывала на стол, и кивнул. — Присядь. Я переоденусь, и будем завтракать.

Проводив Алексиуса взглядом, Пандора дождалась, когда за ним закроется дверь, и облегченно вздохнула. Наконец-то можно заняться главным. Девушка направилась к изящному мраморному алтарю возле дальней стены двора. Он был покрыт искусной резьбой. Казалось, что мраморная плита светится изнутри, купаясь в лучах утреннего солнца. Пандора шепнула благодарность Гестии и подошла к столу. Плеснула вина в килик, взяла горсть винограда и пшеничную лепешку. Эфимия, суетившаяся рядом, что-то недовольно буркнула. Пандора на мгновение задержала на ней взгляд, затем безразлично отвернулась и пошла к алтарю.

Алексей был растерян. Еще никогда он не видел Пандору такой: спокойной, непринужденной, с легкой обворожительной улыбкой. В глубине души он чувствовал какой-то подвох, но ему не хотелось думать об этом.

Леша давно собирался расспросить девушку об Афинах, обо всем, что с ней случилось. Но в этот день он боялся потерять легкость разговора и ее очаровательную улыбку. Кроме того, многое он уже знал — слухи и сплетни ползли по Македонии. Афинский морской союз начал войну с пелопонесцами, во главе которых стояли спартанцы. Союзники Спарты: Фивы, Коринф, Мегары и другие полисы центральной Греции — вторглись на территорию Аттики и осадили город. Афины за высокими стенами были в безопасности. Голод городу тоже не грозил — он был соединен со своим портом Пиреем Длинными стенами, а афинский флот в разы превышал силы пелопонесцев. Измором город было не взять, но окружающие Афины поля, оливковые и виноградные рощи, фруктовые сады, деревни и небольшие поселки — все было обречено на разорение.

Спартанские войска появились в начале лета. Зная, что вторжение неизбежно, жители Аттики со всеми вещами, которые могли унести, убегали в Афины, под защиту стен. Но не все были готовы бросить свои дома. Многие старики не хотели уезжать, несмотря на уговоры родных. Вскользь Пандора упоминала, что фиванцы ее схватили в Оропе. Алексей припоминал что-то про тетушку из Оропа, не чаявшую в Пандоре души. Видимо, желание уговорить несговорчивую старушку и привела Пандору с отцом так невовремя в этот городок. Но он не хотел бередить душевные раны Пандоры.

— Как ты себя чувствуешь?