— Могу я жить в библиотеке? — хлюпнув носом, спросил на всякий случай.

Лучше уж здесь, чем в бараке, где иногда нет возможности даже поспать нормально, учитывая мои проблемы со сном. Родители продолжали снится, хотя прошло уже много времени, но тоска не отпускала, а еще я очень устал жить тут в деревне. Устал от этих лишений.

— Можно, — кивнула она. — Но это уже будет после переезда, хотя, — она задумалась, — ночуй тут, а потом разберемся.

В общем, путь с учебы домой у меня существенно сократился. Шутка дурацкая, но в таком состоянии это лучшее, что я мог придумать.

Все последующие дни прошли в сборах. Нужно было переходить на новое место. Тут оставаться стало небезопасно.

Мне приходилось помогать собирать и мастерские, и школу, потому вечером я просто валился с ног, и засыпал.

Вскоре все было готово и большущий караван тронулся в путь. По малым ходам нужно было дойти до большого старого тоннеля, где уже можно было собрать телеги и сгрузить вещи в них, а пока все перли скарб на своих горбах. Мужчинам пришлось делать несколько рейсов, прежде чем удалось стаскать львиную долю вещей туда. Оно же ведь как? Всегда кажется, что вещей не так уж много, пока ты не начал собираться, а вот потом…

Очень не хватало Жака, но за всей суетой и усталостью чувство потери как — то притупилось.

Наконец, все подтащили к тоннелям. Я оглянулся напоследок, окидывая взглядом пустую пещеру, ставшую на долгое время моим домом, и нырнул в темноту.

Петляли мы долго, пока впереди не показался тусклый свет фонарей. Там мужчины уже грузили скарб на собранные телеги. Дядя Том отдавал им команды, успевая быть везде. Он не расставался теперь с трофейным ружьём.

— А, Птич, привет, — устало улыбнулся он и махнул мне рукой. — Знаешь как говорят? Все старое нужно оставлять на старом месте и идти на новое место только с положительным настроем. Так что постарайся и себя настроить на хорошее. Жака, к сожалению, не вернуть, но жить надо дальше, особенно тебе. Стисни зубы, малыш, — он сжал мои плечи и вернулся к работе.

Я так и не понял почему именно мне, но спрашивать не стал, а только кивнул ему в ответ, давая понять, что все со мной нормально.

Тоннель оказался большим и удивительно ровным. На одном из привалов я спросил Анастасию, почему этот тоннель не похож на другие. Я больше привык к узким норам, пробитым людьми.

— Говорят, тут ходил какой — то транспорт раньше. Очень давно, когда люди ещё жили на поверхности, — пожала плечами женщина, жуя лепешку, которую делали из бобов. — Я читала на инфо — капсуле.

— А зачем они делали транспорт под землёй, если жили на поверхности? — я округлил глаза от удивления. — Это же какие большие сложности все это прорыть!

— Не знаю, — тетя Настя отпила воды и продолжила, — может, потому, что прорыть это все им труда не составляло, может, на поверхности места для них не было, а, возможно, и все вместе. Тут ведь часто встречаются разные опоры и конструкции из странных материалов. Говорят о них нет данных в системе. Ты, возможно, их ещё увидишь в этом тоннеле.

Этот рассказ меня очень заинтересовал. Что за транспорт такой тут ходил? Зачем он был нужен? Как они рыли такие ходы? Куча вопросов.

— Вот бы посмотреть на этот транспорт! — протянул я вслух.

— Боюсь, что это невозможно, — мягко улыбнулась учительница. — Слишком много лет прошло. Вряд ли что — то могло уцелеть.

Переход выдался длинным. Мы останавливались на короткий отдых со сном, а потом шли опять. Дядя Том постоянно рассылал группы людей перед караваном и оставлял позади, слушал доклады и снова отправлял их наблюдать.