А вот вижу — топится печь. Подхожу, стоит печник, он печи кладёт. И замыслил он сложить такую печь, чтобы она была вселенской, чтобы вокруг этой печи все остальные печи мира плясали и танцевали. Это великая идея. Потому что русская печь — она наша и спасительница, и кормилица, она же и наш гужевой транспорт. Емеля на печи носился как сумасшедший, нарушая все правила, его гаишники остановить не могли, он превышал скорость, он был «мажор» Древней Руси. И эта наша печь улетела с Гагариным на космическую орбиту. Сейчас эту печь делают в Северодвинске, она опускается в морские пучины и плывёт там на радость нам, на страх врагам.
А какое здесь обилие хлебов, караваев, баранок, пирогов, сыров, мёда, варенья! Тут и творог, масло, сметана! А какие квасы! И кленовый, и на берёзовом соке! Тут и корзины, и валенки! Тут и тракторы, велосипеды, тягачи!
Русский человек, конечно, труженик, русский человек — копатель, он всю жизнь землю копает. То он копает окопы, чтобы обороняться от нашествия. То копает котлованы под здания, то копает свои огороды. Он всё время смотрит в землю. И можно подумать, что русские — это народ-землекоп. Конечно, он — землекоп. А ещё он в землю хлеб сажает. Он хлебороб и хлебопашец. А если приходит враг — берёт меч и становится народом-меченосцем. И Брянщина — она и хлебы печёт, она и ракеты возит, она и отбивает напасти во все века.
И наш народ — мечтатель. Он всегда смотрит за горизонт, смотрит на звёзды, он ищет обетованную землю. Он всегда исполнен мечтой о рае, о дивном бытии. И эта мечта здесь, на Брянщине, обретает свою брянскую красоту и силу. Ведь Брянск бился с половецкой степью. Брянск бился с татаро-монгольским игом. Здесь были засеки, спасающие Русь от нашествия. Брянские князья полегли на поле брани. Брянск — это земля обороны, земля великих русских героев и мучеников. На Брянщине родился Пересвет, тот дивный витязь, что был благословлён Сергием Радонежским. Он сразился с татарским богатырём Челубеем и пал в Куликовской сече, где родилось новое государство Российское.
Здесь родился Тютчев, и отсюда полились тютчевские стихи, отсюда полилось его «В Россию можно только верить». Здесь появился Алексей Толстой с его «Колокольчики мои, цветики степные, что глядите на меня, тёмно-голубые». А брянский лес, что «шумел сурово»? Наполненный партизанами — опалёнными, уносящими в свои партизанские урочища боль, беду, осиротевших детей. Это огромное лесное русское сопротивление одолело натиск группы «Центр». А потом, на этом пепелище, как возрождался Брянск! Какие возникли чудесные сталинские дворцы, театры, похожие на парфеноны со скульптурами советских богов в виде колхозниц, рабочих, учёных, созидателей.
Перестройка принесла много бед. Но мы преодолели эту напасть. Мы переплыли чёрное перестроечное море. И вот на Брянщине крестьяне-фермеры собирают по 110 центнеров пшеницы с гектара. Не верите? И я не верил. Но пойдите и посмотрите, как комбайны молотят хлеба и сколько намолачивают, и какая дивная пшеничная золотая гора высится посреди брянской ярмарки. Это чудо. Но это и есть брянская мечта. Брянская мечта складывается из печалей, из побед, из одолений, из молитв. И брянская мечта связана с воинским подвигом, с великой русской поэзией, со звёздным небом, с хлеборобными трудами. Брянская мечта — на этой ярмарке. Эта ярмарка и есть стремление к брянской мечте, и есть воплощение русского народного чуда.
Какое счастье, какая радость пройтись по Андреевскому лугу среди чудесных светящихся лиц, милых, очаровательных, молодых, старых! Люди приходят сюда, чтобы возликовать от того, что мы — русские. А русский человек — самый светлый в мире, трудолюбивый, отходчивый, незлопамятный, доверчивый, талантливый.
На Брянщине губернатор — Александр Васильевич Богомаз. Богомаз — это тот, кто иконы пишет. Так пусть сей Богомаз напишет из Брянщины такую икону, чтобы она просияла, возликовала, чтобы на неё все молились, чтобы прикладывались, чтобы она всех спасала, чтобы люди под ней венчались, а когда отходят в Царствие Небесное, чтобы икона их провожала тихими поклонами.
Славься, Брянщина!
Славься, ярмарка!
Югорская мечта[51]
Я — молодой художник, жадный до новых впечатлений, желающий описать грохочущую, устремлённую в будущее жизнь могучей страны, двигался вниз по Оби на танкерах, сухогрузах, баржах. И вместе со мной на север плыли в разобранном виде целые города, причаливали к диким берегам, покосившимся пристаням. И на берег катилось железо, стальные буровые, турбобуры, алмазные фрезы, панели домов. В этой кромешной работе, среди ливней и красных зорь возникала русская нефтяная цивилизация, вставали из топи и мерзлоты города.
Теперь, через полвека, я восхищаюсь Сургутом, чудесным городом на берегах великой Оби, Нефтеюганском, Нижневартовском — созвездием восхитительных городов, сверкающих стёклами, разноцветным бетоном, нержавеющей сталью, золотом храмов. И среди них — Ханты-Мансийск в ослепительной красоте своих школ, университетов, супермаркетов, ночных бриллиантовых огней. Изумительный город, воздвигнутый на месте древних языческих капищ, на перекрестье сухопутных и водных дорог, по которым Русь, перевалив Урал, двигалась на восток всё дальше и дальше к Тихому океану в сокровенном желании узреть бесконечное, заглянуть за окоём, за тридевять земель, в поисках земли обетованной. Это великое пространство, куда восточными склонами скатывается Уральский хребет, гранитные отроги, березняки, сосновые чащи, брусничники, откуда взлетают стаи тетеревов, сочные мхи, по которым бродят тысячные стада оленей, всё это — родина малых северных народов, каждый из которых несёт свою тайну, свою небесную звезду, свою божественную истину. Это место зовётся Югрой.
Среди нефтяных полей и зимников, по которым дни и ночи мчатся грузовики, бензовозы, выступая в университетах, окружённый молодыми, с чудесными лицами, людьми, вопрошающими меня о том, о чём я с высоты своих лет уже не ведаю, а только догадываюсь, только стремлюсь догнать убегающий век, я хотел понять, куда уже тысячу лет движется этот вал народов, поток энергий, это влечение сильных, непобедимых духом людей? О чём их югорская мечта, в чём их потаённая вера? Что движет их по бескрайним просторам Евразии среди великих рек, хребтов и океанов?
Одна из площадок Приобского нефтяного месторождения, где стальные трубы днём и ночью сосут сокровенную нефть. В глубину земли уходит сталь, работают насосы, гудят трансформаторы. Ревёт, утекая под землю, вода под огромным давлением. Геологи слушают жизнь подземных пластов, откуда силой машин, энергией насосов выкачивается нефть. Каждая скважина — это мини-завод, где вечная земная материя встречается с рукотворной машиной, где в сложном подвижном взаимодействии сочетаются законы геологии с законами физики и химии, электроника улавливает тончайшие изменения в работе скважин, компьютеры следят за балансом множества параметров нефти, пульсирующей на огромной глубине. Здесь, на этой площадке, сводится воедино вечное и сегодняшнее, человеческое, машинное и земное, возникает сложнейший синтез природы и техносферы, здесь дышит учение Вернадского о ноосфере, которая творит новую землю, новую геологию. Югра — это место, где природа сливается с машиной, человек одухотворяет природу, драгоценно мерцают приборы, отражающие небесные радуги.
Русская нефтяная цивилизация, возникшая среди льдов и снегов, есть часть вековечного русского дела, преображающего льды и пустыни в места цветения и творчества.
Народный художник Геннадий Степанович Райшев. Ему за 80, он пишет всю жизнь, у него своя галерея. Он почитаем, он духовидец, певец мироздания. Его работы — это не просто пейзажи или натюрморты. Это мистерии, мистическая одухотворённая природа, окружающая нас своими птицами, рыбами, лесными зверями, зажигающая над нашей головою звёзды, с таинственными духами света, с божественным солнцем, под которым водят хороводы дети, двигаются лодки, машины. И каждый раз в круговороте дней сотворяется новое диво то весны, то лета, то золотой прекрасной осени, то белоснежной зимы. Здесь, в Югре, среди древних капищ, рыбных ловов и оленьих угодий живут ханты, манси, лесные ненцы, селькупы — изумительные в своей неповторимой красоте народы, каждый из которых драгоценен для России, привносит в неё свой дивный мазок, свой прекрасный звук, своё отражение небесного свода. Душа человеческая среди ревущих бетонных трасс, стальных буровых, грохочущих в небе вертолётов, дивная природа, отношение к которой благоговейно. И это не просто экологическое мышление и этика, это благоговение перед жизнью, это обожествление природы, которая прощает человеку его огрехи, сберегает его под своим покровом, соединяет человека с добрым, светоносным, бессмертным.
Югорская мечта — это не просто мечта о благополучии, об одухотворённой человеком машине, о сбережённой природе, о соединении современной цифровой цивилизации с реликтовой берестяной красотой. Югорская мечта — это обожествление жизни во всей её полноте, преклонение перед жизнью, это внесение в труд человека, проходящего среди природы, молитвенной бережливости, божественного поклонения.
Югорские интеллектуалы объясняют нам родной край как соединение народов, извечное перемещение их, обогащение друг другом. Это то народное многоцветие, которое свойственно России и сотворяет её из неповторимых культур, языков и космических устремлений. Югра — то место, где шаманы встречались с первыми христианскими проповедниками, и деревянные храмы стояли рядом с языческими капищами.
Сюда в советские времена пришла первая волна народов Кавказа — волна, которая не иссякает и поныне. Та волна, где возник могучий пассионарный взрыв нефтяных открытий. Волна, среди которой азербайджанец Фарман Салманов стал богатырём Самотлора, гением советской нефтяной цивилизации.