– А почему ты раньше не сказал? – нахмурился Осип Емельянович.

– Ты понимаешь, Ёся, я не думал и не гадал, что она здесь задержится…

– Она? – Брамс совсем растерялся. – В смысле, женщина?

– Думаю, что да! – усмехнулся Дед.

– Что значит, думаешь? Баба?

– Ну, вроде, да…

– Дед, не зли меня, – Брамс вскочил со стула и стал нервно прохаживаться по кухне. – Ты, что, не отличаешь уже мужика от бабы?

– Отличаю-отличаю, не горячись Ёся, – Дед подошёл к Брамсу и тронул его за плечо. – Я к тому, что сейчас всё что угодно можно ожидать. Смотришь – баба, рыло помыл – мужик. Как их там, эти трансы-шмансы и всякая дребедень. Ты чего телевизор не смотришь? Вроде баба, но голос прокуренный, пропитый, под глазом фингал, волос на голове… наверное, у меня больше.

– Так, ясно с вами, – Осип снова присел на стул. – А теперь по порядку. Как она…или оно сюда попало?

– Любовь! – цокнув языком, объявил Дед Акын.

– У кого? – Брамс разинул рот.

– У Мити и Оли. Да, забыл сказать, Олей её кличут. Оля-Одесситка. Но она к Одессе имеет такое же отношение, как мы с тобой к Рио-де-Жанейро. Просто погремуха такая. В общем, наш Акробат влюбился, жениться собирается…

– Так у него же паспорта нет, – выпятил губу Брамс, – как он жениться собирается?

– Говорит, скоро будет, – заверил Дед, – он к ментам ходил, заяву написал, дескать, документы у него стырили, ну, ему там и сказали, что паспорт можно и здесь получить или что-то вроде того, я подробностей не знаю.

– А откуда она взялась эта… как её…

– Оля, – напомнил Дед. – Митя говорит, что знает её с детства, что судьба у неё трудная. Они когда-то в школе с ней дружили. Встретились случайно. Судьба!

– Судьба-то судьба, – уныло произнёс Осип Емельянович, – но Клавдия Порфирьевна пронюхает, примчится за добавкой, как пить дать.

– Так поэтому я и решил с тобой это обсудить. Может, запустить легенду, что к нам гостья приехала, ну, допустим, скажу, моя дочь. Нет-нет, дочь не прокатит, – поправил себя Дед Акын, – но вот, например, племянница – это можно. Приехала, мол, погостить, столицу посмотреть и так далее. Ну, что она, эта Клавдия, не человек, что ли? Должна же понимать, что мы люди, и у нас есть…

– Да ей наплевать, что и кто у нас есть. Ей лишь бы с нас лишний рубль содрать. Слушай, ну, а у них это серьёзно? Может, побалуются, да разбегутся? – предположил Брамс.

– Серьёзно, Ёся, насколько я понимаю, – закивал Дед Акын, – ты знаешь, Митю, словно подменили. Он другим человеком стал. Вот тут, – он кивнул на стол, – сядут и воркуют до полуночи. Я как-то ночью запёрся на кухню, воды попить, а они целуются, и даже меня не заметили, или сделали вид, что не заметили…