Валентина показала ему большой палец вверх.

— Во! Десять из десяти возможных! — сказала она.

Поразмыслив над своим текущим положением, они решили возвращаться в дом у дороги. Лучшего места не найти для того, чтобы держать одностороннюю связь, через условные знаки и наблюдение со стороны кукурузного поля. Мотоцикл надежно скрывала высокая трава. Единственная поправка была в том, что ночевать в доме Бекасу было уже нельзя, так как он останется один. Вдвоем, когда один на часах, а второй спит, дом — это оборонительное укрытие. Когда одного спящего тёпленького возьмет в доме облава, дом — это ловушка.

Условились о системе знаков. Проверка два раза в сутки, когда хорошая видимость — в одиннадцать и в семнадцать ноль-ноль. Отправились обратно.

На обратном пути встретили торчков и тачку. В этот раз тачку катил Мухомор. Торчки двигались быстро. Валентина и Бекас проехали мимо не останавливаясь.

Уже в доме Валентина собрала свой тридцати литровый рюкзачок, наполнив его содержимым, какое могло быть у типичного торчка, дополнив его взятыми на дороге трофеями: дурью, трубочками, шприцами и бумагой для самокруток.

Она переоделась в новую одежду, открыла банку тушенки, подцепила с верха застывшего жира, растерла его между ладоней и провела по своим волосам. От этого волосы приняли вид давно не мытых, и не чесанных. Не успокоившись на этом, она окунула свои ладони в печную золу и еще добавила в волосы грима, состоящего из пепла. Провела пальцами золой себе вокруг глаз, создав себе болезненные синяки. Осмотрела образовавшуюся шикарную грязь под ногтями и осталась довольной.

В таком виде она показалась Бекасу, спросила:

— Как тебе?

— Хе-хе, — усмехнулся Бекас, — Выглядишь почти как при смерти.

— Оружие нельзя. Я видела у тебя нож швейцарский. Пусть будет хоть что-то. — сказала она.

Бекас полез в свой рюкзак, достал оттуда свой нож-мультитул и как бы торжественным жестом вручил его Валентине.

— На! Только не потеряй! — сказал он.