И лозу поцелую и спелые гроздья сорву…

Первый маршрут от конюшни до магазина дал отрицательный результат. Местный селянин — ворчливый старик, копавшийся в огороде, вообще отказался разговаривать с Валентиной. Ни на какие расспросы не отвечал, даже не посмотрел на Валентину, смиренно стоящую за оградой, а разговаривал со своей лопатой. Редкие вкрапления не матерных слов, произнесённых им в коротком монологе, донесли приблизительные смыслы сказанного: «ходят тут всякие» и «иди отсюда, пока я тебя лопатой не…».

Валентина решила, что такой злобный старик может и лопатой. Она отошла от ограждения частного домохозяйства, не провоцируя конфликта. Уже уходя, Валентина расслышала, как вышедшая на крыльцо не менее злобная старуха спросила: «Что ей надо?». И в спину Валентину проводили матом уже в два голоса.

В магазине Валентина купила буханку черного хлеба. Спрашивать продавца второй раз не имело смысла, и она решила дождаться хоть какого-то случайного покупателя. Присела на корточки у стены магазина и стала откусывать от буханки, запивая хлеб водой, купленной здесь же в прошлый раз. «Выглядеть такое должно вполне аутентично для поведения наркоманки», — решила она. Ждать пришлось долго.

Пока она ждала случайного покупателя, она дождалась того, что из дверей магазина вышел продавец и сказал:

— Здесь не сиди!

На вопрос Валентины: «А где сидеть можно?», продавец только повторил:

— Здесь! Не сиди!

Торчки и в Осколе, и в других соседних с Восьмой Аномальной Зоной населенных пунктах были низшей кастой. Валентина перебралась подальше от магазина. Случайного покупателя Валентина так и не дождалась. Дождалась телеги, гружёной сеном, в которую была запряжена пегая кобыла. Телега двигалась со стороны КПП.

Разговорчивый и добродушный парень проявил неподдельное участие, переспрашивал Валентину, чесал в затылке, что-то припоминая, но в итоге сказал, что вообще-то он, можно сказать, уже и не местный и всех уже тута не знает, а приехал он на недельку — пособить мамане с папаней по хозяйству. На обратном пути от магазина Валентина заметила телегу с сеном возле дома вздорных старика и старухи и подумала «А говорят, что яблоко от яблони…».

Она свернула в переулок, который, по ее прикидкам, должен был вывести на окраину села, выходившую к кукурузному полю — осмотреть ближе подходы к белому зданию, где её агент оставлял условные знаки.

Оказалось, что дом не имеет ограждения, и это было отлично. «Вероятно, это бывшее общественное здание — библиотека или что-то в этом роде», — подумала Валентина. Перед фасадом разбит, незатейливый палисадник из луговых цветов: ромашки, васильки, зверобой, анютины глазки, колокольчики. Стена, выходящая на кукурузное поле была слева. Валентина свернула за угол. Да, вот она, та самая стена — вот курилка, которую четко можно было через бинокль именно так и распознать, как курилку. Можно быстро зайти, подгадав время, когда в курилке никого, поставить метку. На все про все — тридцать секунд, не больше.

Валентина решила проверить подход к курилке с другой стороны и повернула еще раз за угол, оказавшись с тыльной стороны здания.

— Ты что здесь делаешь?! — злобно уставившись через очки-велосипед на Валентину зашипел доктор Валдис, наполовину высунувшись из окна.

— Ой! — сказала Валентина.

— Krievucūkas (русские свиньи)! — первый раз не сдержал себя доктор Валдис, — Nolādētskrievucūkas (проклятые русские свиньи)! У себя там ссыти и срите! У конюшни ссыти и срите! У конюшни! Вам все надо зассать вокруг себя! Вам все надо засрать вокруг себя! Здесь медицинское учреждение! DievamāteDodmanspēku (Матерь Божья, дай мне силы)!