Бекас выгрузил из коляски свой рюкзак и сразу полез в него. На место рюкзака отправилась канистра из под масла, из которой Бекасу отлили его честную десятину.

Бекас достал из рюкзака орден «Красной звезды», значок танкового училища, фотографию и еще какие-то бумаги, оставшиеся от Сени, которые так и не прочитал. Протянул всё Валентине.

— Там на фото написано — Сокольники. Я подумал, что может можно в Москве разыскать родственников.

Валентина взяла переданное в свои руки. Посмотрела на фото, повернула его на тыльную сторону.

— Кто это?

— Товарища в рейде потерял. Танкиста.

— Может быть сам в Москве их разыщешь? — она протянула все обратно Бекасу, вопросительно заглядывая ему в глаза.

— На трамваи в Москве посмотреть?

— И на трамваи тоже.

— Не-е-е…, где родился — там и пригодился.

Валентина постояла молча ещё какое-то время и убрала всё в задний багажник мотоколяски. Потом протянула Бекасу сжатый кулак.

— Дай на удачу! — сказала она.

Бекас коснулся её кулака.

— Ну, не держи зла, если что, — сказал Бекас, — Как ты тогда сказала? Вся ртуть в конечном итоге оказывается в Москве. Так кажется?

— Так должно быть, по идее, — пожала она плечами.

Она села на мотоцикл, завела его.

«Дык — дык-дык-дык», — заурчал на холостых оборотах «Урал».

Она надела очки авиатора, хотела уже надеть и шлем, но вдруг слезла с мотоцикла, сняла очки, подошла к Бекасу и поцеловала его в губы и вернулась обратно.

Села на мотоцикл, надела шлем, повернула руль, и «Урал» вырулил на грунтовку. Ленка-Дурочка помахала вслед рукой.

Под ногами Бекаса лежал его большой рюкзак на сто литров, СВД и автомат «Калашникова» — АК47.