Будучи взаимно очарована маленькими тсарнианцами, я абсолютно уверилась, что в ближайшее время моя судьбы будет связана с их неразрывно, ведь мне безумно понравилось это занятие! Отец, недавно вернувшийся из госпиталя в полном здравии, горячо одобрил мое новое увлечение, не говоря уж о бабушке. Они оба, в свою очередь, развили бурную деятельность по укреплению границы, чтобы никто больше не мог проникнуть на территорию острова без их ведома.
Кти же был занят с братьями на их семейной шахте. Пожар, организованный моим бывшим другом, к счастью, оказался фикцией, и никому особо не навредил, но доставил немало хлопот, и те до сих пор разгребали последствия. Так что виделись мы с полуящером только по вечерам, с молчаливого одобрения моих царственных родственников, которым Кти был официально представлен как мой…хм… друг сердца. О будущем мы оба пока что тактично молчали, благоразумно наслаждаясь настоящим, что нас обоих более чем устраивало.
Окончательно простить Гера я так и не смогла… Может быть когда-нибудь потом, но точно не сейчас, когда совсем еще свежо в памяти всё то, чему он подверг меня и моих близких ради своих собственных эгоистичных целей и желаний. И его последний жест никак не перекрывал содеянного, насколько благородным бы ни казался.
Так в одну безлунную прохладную ночь, забыв закрыть окно, я проснулась в холодном поту с тяжело бьющимся сердцем и слезами на глазах после жуткого, леденящего душу кошмара, в котором мне снова виделся тот ужасный бриллиантовый снег и холодила тоскливая бездонная пустота, оставшаяся после утери чего-то невероятно важного. Я долго смотрела в темноту, пытаясь прогнать неприятную слабость и дрожь в конечностях, а потом вдруг решилась. Решение пришло словно само собой, совершенно спонтанно, как и всё самое правильное. Странно, но я неким непостижимым образом знала, что именно нужно сделать, чтобы этот кошмар покинул меня навсегда.
И уже через несколько минут, накинув легкий плащ, я решительно шагала по сумрачной улице в сторону печально знакомого дома. Код от входной двери был с недавнего времени мне известен.
Несколько дней назад всё здесь обыскали Каратели, и в доме Гермиана Тсарге больше не осталось незапертых комнат, и поэтому я свободно добралась до его лаборатории, располагавшейся на втором этаже.
Слёзы успели высохнуть за время ночной прогулки и тревога слегка выветрилась от прохладного ночного бриза, но моя решимость никуда не делась, и потому я упоенно, с восторженной яростью принялась всё крушить. Я рвала книги и переворачивала мебель, била колбы и сосуды, роняла полки с небольшими шкафчиками, смахивала содержимое столов и колотила по стеклянным дверцам шкафов, которые уронить не удавалось… О, да, это было просто чудесно! Моя небольшая, но такая приятная месть! Жаль, длилась она недолго… До тех самых пор, пока на шум не нагрянули Каратели, узревшие уставшую и взлохмаченную, но донельзя довольную меня посреди бедлама, что был когда-то Германовой лабораторией. Как и ожидалось, мне значительно полегчало. Настолько, что я, совершенно забыв про недавний кошмар, счастливо посмеивалась всю обратную дорогу до замка под конвоем. Каратели лишь проводили меня обратно. И ни на следующий день, ни в иное время я никогда не услышала ни единого упрека в свой адрес по данному поводу. Только маленький Фуниан, встретив меня тогда у порога комнаты, осуждающе покачал головой, и я подозревала, что именно поэтому.
Зверёк, что странно, в отличие от меня, простил моего бывшего друга. Он вполне пришел в себя после всех транквилизаторов, сбросил вес и даже нашел себе такую же маленькую пушистую подружку, которой теперь уделял большую часть своего времени, пропадая неизвестно где. И я не могла его в этом винить. Будь моя воля, я и сама бы пропадала с Ктиараном все свои дни и ночи, забывая обо всём. А забыть мне хотелось бы очень о многом…
То, что я являлась наполовину эрботом, никак не отражалось на моём существовании. Как если бы я вообще знала, что это могло означать. Глаза мои не желтели, клыки не отрастали, и ни одного мало-мальски дружелюбного эрбота в моем ближайшем окружении больше не водилось, чтобы объяснить популярно, что к чему. Алалин пропала, словно позабыв о моем существовании, и я не могла не думать об этом факте без грусти и лёгкой обиды.
Ни отец, ни бабушка также не были в курсе о происхождении моей матери от слова совсем… Чему я крайне удивлялась. Хотя… Ох уж эти скрытные эрботы, вечно себе на уме… так что, а стоило ли вообще удивляться? Ведь и я сама узнала о Гере лишь после почти пяти лет знакомства… То и дело иногда меня подмывало завести гравик, и рвануть на Гарниан, потребовать аудиенции царственных династов и выспросить объяснений, но… а надо ли?
Стоило ли искать на свою голову дополнительных проблем и ненужных приключений, если это всё равно никоим образом ничего не изменило бы к лучшему? А мне на данный момент было настолько хорошо, что не про каких эрботов даже и думать не хотелось. Так что своё желание выяснить всё раз и навсегда я давила на корню каждый раз, когда оно имело неосторожность возникнуть.
Думаю, пройдет немало времени, прежде чем вся эта история если не забудется, то хотя бы перестанет вызывать острые неприятные эмоции. Остается только ждать и…
Я крепче обняла Ктиарана, прижимаясь лицом к его теплой груди. Полуящер гладил мое лицо и нетерпеливо ерзал, вызывая во мне странные подозрения.
— У меня для тебя сюрприз, — наконец выдохнул тот мне в волосы, снова прогоняя мою сонливость.
— М-м-м? Только не говори, что надо куда-то идти?
Да, я уже поняла, что разбудил он меня не просто так, но как же не хотелось шевелиться, а уж тем более, выбираться из такого уютного сонного тепла в зябкую ночную прохладу…
— Не скажу!
И тут же Кти схватил меня в охапку вместе с одеялом, заставив сердце взволнованно заколотиться от накативших воспоминаний.
— А умыться то можно?!