В себя привела острая боль в голени, словно в неё воткнули гвоздь. Застонав, я дернул конечность, отчего боль вспыхнула и тут же на порядок снизилась. Но в противовес облегчению я услышал негромкое рычание. Внутри всё обмерло, тело покрылось холодным потом. Фонарь я выронил при падении, и тот успел потухнуть, опустошив батарейки, пока я был в отрубе, или сломался при ударе. Так что ничего я не видел, и от этого было ещё страшнее. Хорошо, что пистолет не выпал из кобуры, а патрон в патронник я загодя дослал. Оставалось только вытащить оружие, снять с предохранителя и попытаться продать жизнь подороже.

Все эти действия я произвёл за пару секунд, благодаря щедрой порции адреналина в крови. И только щёлкнул предохранитель, как меня вновь кто-то схватил за ногу.

– А-а! А-а!

Вместе с криком я направил ствол пистолета чуть выше ноги, которую сейчас кто-то грыз с тихим рычанием, и надавил на крючок. При свете вспышки я увидел лобастую, густо заросшую курчавой тёмной шерстью безглазую голову, вцепившуюся мне в лодыжку. Я даже успел увидеть (или просто показалось в том состоянии), как сворачиваются волоски на холке твари от жара близкого выстрела.

По подземному хищнику я отстрелял все патроны, до железки. Даже когда пистолет встал на затворную задержку, я продолжал давить на спуск и орать. То, что меня больше никто не ест, дошло только через несколько минут.

В тварь попали три пули, две пробили вытянутую по-собачьи челюсть, третья угодила в глаз и поразила мозг. Все прочие заряды улетели в молоко. Она так и умерла на мне, придавив массивной башкой мою ногу. Хорошо хоть перед этим «выплюнула» меня. Не хотелось бы возиться потом, разжимать мёртвые челюсти.

Осмотр проводил с помощью динамо-фонаря. Охотничий я так и не нашёл на этом кладбище. Тварь была похожа на уродливую собаку на низких толстых и кривых лапах. Шерсть тёмно-коричневая с рыжими подпалинами на брюхе и шее. Кстати, глаза у неё имелись и были самыми обычными, как у всех животных, то есть не белесые буркала подземников. Просто в густой и длинной шерсти в короткий миг пороховой вспышки я не рассмотрел их.

Спасла меня от тяжёлых травм разлагающаяся туша той самой гигантской четырёхрогой коровы. Я свалился на мягкую плоть, которая амортизировала удар. Правда, оставшегося импульса хватило, чтобы вышибить из меня дух. Представляю, как была приятно удивлена волосатая скотина, когда вместо тухлого мясца ей свежатинка сверху упала. Начни она грызть меня не с ноги, а шеи, или зубы у неё оказались бы побольше, то на этом мои приключения закончились бы. М-да, нерадостная картина. Повезло, что я отделался несколькими глубокими укусами в мягких тканях. Ни сухожилия, ни крупные сосуды не пострадали. Не забыть потом промыть рану… да хотя бы мочой, ведь хищник легко мог занести в рану инфекцию. Перевязал куском своей замызганной рубашки, выбрав самый чистый и без следов от разлагающегося мяса лоскут.

Появление хищника меня обрадовало. Чем? Да просто при его осмотре я обнаружил в шерсти несколько колючек и запутавшихся веточек растений. В пещере такого точно не росло, а значит, пришла она снаружи. Габариты твари вполне позволяют предположить, что я смогу проползти по её норе. Главное, чтобы тот не оказался богат на крутые повороты, вот тогда я там точно не пройду – всё же я длиннее раза в полтора этой животинки.

Проход я отыскал через несколько часов. Большой лаз среди камней, по которому можно двигаться на четвереньках. Из него тянуло свежим воздухом и чем-то знакомым… морем? Проверять дорогу я взялся немедленно. Жаль, что из оружия у меня только травматический пистолет с тремя патронами и два попорченных разновеликих ножа.

Проход тянулся метров двадцать. Раз пять он сужался, и приходилось ползти, царапая спину о грани камней, нависавших сверху. Обратил внимание, что толща вокруг меня напоминает давний-предавний обвал, заваливший часть пещеры. Потом в нём образовались проходы в связи с усадкой. Часть вновь схлопнулась, но один остался, который отыскала тварь, чуть не сожравшая меня. Где-то подкопала, где-то растолкала камни и оказалась в пещере, полной вкусняшек, засылаемых пигмеями жертв или несчастными, случайно попадавшими в портал.

Я вылез из норы среди кустов, густо усеявших пологий склон холма. Дальше начинался каменистый пляж, облизываемый зеленоватыми водами океана. То-то запах морской даже в пещере чувствовался, рядом с норой. Берег был плохой – сплошь покрыт рифами, то и дело скрываемыми волнами. Даже в полукилометре торчали из воды острые зубы скал. Перед тем как уйти от норы, я подкатил к ней большой камень, которым заткнул проход. Теперь смогу понять, был там кто в моё отсутствие или нет. Ну, и зверям перекрою доступ.

Первым делом я вымылся и постирал одежду, пропитавшуюся смрадом тухлого мяса. Промыл рану на ноге солёной морской водой, надеясь, что такое обез-зараживание пойдёт мне на пользу. До вечера успел отыскать небольшой ключ в зарослях неподалёку от берега и несколько мелких кустиков с крупными тёмно-зелёными плодами с жёсткой кожурой. Пройдя все нужные процедуры, как-то: капнуть, лизнуть, проглотить, и убедившись, что ни сок, ни кусочек плода вреда за полтора часа мне не причинили, я съел три штучки и начал устраивать себе ночлег. Высоких деревьев с сучьями, по которым мог бы забраться, не нашлось, поэтому пришлось спешно оборудовать себе лагерь из жердей, толстых веток и колючих плетей ползучего кустарника.

Когда пала темнота, я сидел в маленьком шалаше, окружённом со всех сторон двухметровой стеной, сквозь которую только мышь и проскочит.

Нормально поспать не удалось из-за окружающего шума: ночью стоял рёв, визг и всевозможные звуки охотящихся и спасающихся от них зверей. Только с рассветом все стихли. К этому времени я успел пожалеть, что не вернулся обратно в пещеру. За две-три ходки я бы заготовил себе запас топлива, чтобы жечь большой костёр всю ночь, и охапку колючек, чтобы прикрыть лестницу от прытких гостей.

Наевшись до отвала сладких фруктов и напившись так, что при каждом шаге в животе вода булькала, я отправился на разведку местности. Постоянно зевая и протирая глаза от слёз, я медленно шёл вдоль полосы прибоя. По сравнению со вчерашним днём сегодня волнение на море было слабым.

Встретил дюжину крупных крабов пятнистой красно-коричневой окраски. Каждый из них был размером со сковородку, а клешни больше моей ладони. Причём из пары только одна отличалась таким размером, вторая была совсем крошечная, сантиметров пять от силы. При виде меня морские обитатели шустро убегали в воду. Только на десятой встрече мне повезло подбить краба толстой палкой, которую я кинул, словно городки разбиваю. С переломанными лапами мой будущий обед стал лёгкой добычей. Дальше я просто приложился от души по нему крупным окатышем, после чего связал бечёвкой и закинул за спину.

Видел очень много птиц, размером с чайку и чуть ли не с индюка. Последние раза три бесшумно пролетали надо мною, вызывая опасение, что рискнут напасть, у меня же даже отбиться нечем.

А потом я увидел корабль.

Или половину корабля, что будет точнее. Осталась только кормовая часть, сильно наклоненная набок и крепко сидевшая на скалах. Наверное, нос, сильно пострадавший от удара об рифы, разбило волнами, а сохранившую прочность корму море пощадило. Хм, думаю, что это не навсегда. Сидящую на камнях корму постоянно раскачивает волнами, да и отливы с приливами в этом изрядно помогают. Пройдёт несколько дней, и останки корабля унесёт в море.