В овраге среди трясины и гор костей и испражнений насчитал четырнадцать зверей, из них три были живы, но едва шевелились. При моём приближении одна из зверюг, из живота которой тянулась толстая грязная двухметровая кишка, приподняла голову и оскалила пасть, перемазанную тёмной кровью и какими-то сгустками, словно тошнило тварь и очень сильно, а сил отплеваться уже не осталось. Выстрел в голову с двух шагов разнёс ей голову в клочья. Точно так же поступил с оставшимися двумя, которых обнаружила Сильфея, сам бы я не определил в этих комках грязи и крови ещё живых существ. Невезучего охотника, сверзившегося в овраг, при беглом взгляде я не увидел. Хотя его могли не то что разорвать на части, а попросту втоптать в жидкую грязь. Если так, то найти его будет невероятно сложно – тут всё вокруг сплошная трясина.
От звуков выстрелов зашевелились ещё две твари, лежащие так тесно друг с другом, что казались парочкой на супружеском ложе.
– Не нужно, они мертвы. Убьёшь его, – остановила меня шши, отведя в сторону ствол дробовика.
– Кого его?
И только потом услышал хрип, с трудом распознав в нём мольбу о помощи:
– П… пом… о… о… ги… те… е…
– Сильфея, помогай.
Вдвоём, измазавшись, как черти, мы столкнули в сторону две туши с выпущенными внутренностями и перерезанными глотками до самых позвонков. Под ними лежал тот самый «везунчик», что своими не-уклюжими действия сорвал подготовку к расстановке стрелков. Хотя нафиг сарказм – он по-настоящему везунчик, раз смог выжить среди десятков тварей и не попасть под картечь, которая щедро начиняла дно оврага.
Спасло человека снаряжение: он оказался владельцем одного из мотоциклетных доспехов. Толстая кожа и пластмасса неохотно поддавались клыкам зверей, а парень вполне неплохо владел охотничьим ножом с полуторной заточкой, сумев постоять за себя, будучи придавленным несколькими тяжёлыми телами.
– Да ты в рубашке родился, парень, – покачал я головой, выражая своё удивление. – Поразил, честно признаюсь.
– Ага, в мотоциклетной… мм, – он попытался приподняться и тут же осел обратно в грязь. – Нога, блин.
Ногу ему прострелили в двух местах, причём одна из дробинок – судя по глухой ране, так и осталась в мясе и как бы не повредила кость.
– Ничего, Ро мигом поднимет на ноги, и Жанна своими травками поможет поскорее выздороветь, – успокоил я его, – ну-ка, хватайся за мою шею, поджимай ногу и попрыгали наверх.
Глава 17
– Это хороший повод сбросить пар людям, расслабиться. У нас за всё время ни одного праздника не было, зато поминок – полно. Считаю, что Максим прав был, когда предложил и настоял на этом, – сказал Медведь.
– Мужики передерутся, – вздохнул Стрелец.
– А ты на что? – заметил ему собеседник. – Федь, если хотел вместе со всеми оторваться, то забудь. Начинай привыкать, что ты теперь один из лидеров. Начальник! Отдыхать можешь тихо и степенно, в кругу таких же, как ты. Можно со своими отдельными подчинёнными, младшими командирами, но и там не нажираться до соплей, чтобы потом не краснеть, когда будут рассказывать: а шеф-то наш совсем пить не умеет, в последний раз встал на четвереньки и кричал, что он ослик Иа. Это я так, к слову.
– Да у нас тут почти первобытно-общинный строй, Медведь, – возмутился Федька, – какое разделение на лидеров и начальников?
– Что-то я смотрю, ты от зубной щётки не отказался, шкуры не носишь и даришь своей женщине не удар дубины по голове, а цветы и парфюмерию?
– Ну, мы же цивилизованные люди, – смутился Стрелец.