Ближайшим родственникам, а практически все монархи Европы в той или иной мере связывались кровными узами, Вильгельм дарил амулеты, созданные и настроенные лично под них. Оттого Германия всегда была на особом месте. По этой причине такое раздражение вызывала Франция – республика вольнодумцев, отрицающих магические авторитеты, и их элита точно не заслуживала презентов кайзера. А уж какое возмущение вызвала политика русского императора Георгия, когда тот поддержал лягушатников во время Первой германо-французской войны! Даром что тоже носил амулет из Вевельсбурга.

Неблагодарные! Вам были даны уникальные возможности. Где они теперь?

А нигде. Как он не вытягивал руки над провалом, но не чувствовал оттуда никакой магии. Будто держал их над прудом с карпами. Разве что здесь гораздо теплее.

Подбежал смутно знакомый обер-лейтенант, командир комендантской роты Вевельсбурга. Отдал честь, попытался доложить, что его солдаты ищут уцелевших в обрушенных домах около провала.

Офицер был простецом. Маги лежали мертвыми или казавшимися таковыми. Лишь один встал и проковылял мимо кайзера, даже не обратив на него внимания. Взгляд пустой, потухший, безразличный ко всему.

Не сказав ни слова, Вильгельм отправился назад – навстречу включенным фарам «Мерседеса». Больше ему в Вевельсбурге делать нечего. Ни сейчас, ни в будущем.

Он вернулся в Берлин под утро. К моменту, когда автомобиль зашуршал шинами по мосту через Шпрее, приближаясь к императорской резиденции, Вильгельм почувствовал себя несколько лучше, несмотря на ночь, проведенную почти без сна. Главное – вернулась магия. Пусть всего лишь бледная тень от былого почти неограниченного могущества, но все же. Первые крохи ее он решил потратить на восстановление себя. В виде библейского старца, одной ногой стоящего в могиле, показываться перед подданными не хотелось.

Магический ремонт организма и короткий отдых заняли время до полудня. Волосы остались редкими и белыми, как и усы, но в целом лицо приобрело более или менее живой вид. Во время священнодействия никто не смел тревожить императора. А когда он упругим шагом вошел в свой кабинет, внешне мало отличаясь от себя самого суточной давности, на его голову свалилась бездна новостей. Большинство из них требовало немедленной реакции.

Во-первых, на родню старше пятидесяти напал мор. Кузены, кузины, дядюшки и одна тетушка, лишенные магической подпитки от амулетов, дружным строем отправились в лучший мир. Подобный удар испытали и княжеские семейства. Правда, если по прижизненным деяниям полагается ад, вряд ли тот мир покажется усопшим таким уж хорошим.

Во-вторых, германская армия и германский флот практически лишились боевых магов, то есть заметной части военной силы. Крохи былых способностей зашевелились, но едва-едва. С такой слабой энергетикой любой из былых магистров подобьет разве что воробья, а сам погибнет от одиночной пули.

Телеграф принес третью категорию новостей: подобно Гогенцоллернам, смерть выкосила сразу несколько глав государств, продлевавших жизнь магией: российского, австрийского и британского императора. Падеж знати второго уровня там невелик – мало кому из них кайзер или его отец Фридрих пожаловали бесценный амулет.

Канцелярия императорского дворца уже во всю трудилась, составляя приличествующие случаю выражения соболезнования, кайзеру оставалось их лишь подписать. Закружился хоровод честолюбцев, желающих занять места свежеупокоенных, а на свою прежнюю должность подтянуть верных прихлебателей. Среди этой толпы, едва ли не локтями работая, к Вильгельму ввинтился Вальтер Николаи, начальник разведки Генштаба. В кабинете кайзера находилось несколько важных персон, но полковник не имел возможности ждать. Он обязан был сообщить эту новость первым, и тем самым отвести от себя удар.

– Мой император! Я выяснил, кто стоит за взрывом Вевельсбурга и кто в нем виноват.

Кайзер, красный от гнева из-за непонимания приближенными кризисности ситуации, резко выпрямился. Сломал карандаш, которым подчеркивал глупые места в проекте рескрипта.

– Все – вон! Николаи, кто?

– По приказу гроссмагистра фон Пришвица в Вевельсбург был доставлен Федор Юсупов-Кошкин. Живой! Ему одели амулет. Инициация прошла чрезвычайно быстро.

– Но почему…

У кайзера аж горло перехватило. Не вызывая адъютанта, он схватил графин и сам себе налил воды, немилосердно ее расплескивая.

– Потому что фон Пришвиц желал сделать вам презент. Начал неподготовленный и крайне опасный эксперимент, рассчитывая подать вам русского сразу в готовом виде – с заряженным амулетом. Чтоб вам оставалось только убить негодяя и забрать его силу. Гроссмагистр перехватил Юсупова-Кошкина у военных Гамбургской дивизии, взявших князя в плен в Мюнхене. Сожалею, мой император, что сведения о столь удачной поимке пришли ко мне только сегодня. Фон Пришвиц…

– Да что ты заладил… Фон Пришвиц, фон Пришвиц! Почему о важных вещах не доложили сию же секунду? Где Юсупов-Кошкин сейчас?! И где остолоп Пришвиц?!