— Что зрение ухудшается.
— Что за глупости? — строго сказала она. — Всегда надо обо всём говорить!
— Ладно. Я побежал.
На душе определённо полегчало. Рано еще слепнуть и садиться на шею бабке с матерью. Ну бабка, ну партизанка! И я тоже хорош — на третий день индеец Соколиный глаз заметил, что в тюрьме нет одной из стен. Тьфу!
На улице было ещё темно. Лёгкий минус. Правильно я шапку надел и варежки. Сначала засомневался, удобно ли будет бегать в ушанке. Но, как говорится, лучше маленький Ташкент, чем большой, огромный Север.
Куда там Славка говорил, он бегает? По Ленина налево до хлебозавода? Ну, попробуем.
Я специально не стал сильно гнать, понимая, что не в той форме. Бежал не спеша, чтобы пульс не зашкаливал. Добежал до Большого моста. Это отсюда Пашка прыгнул. Я остановился на середине и посмотрел вниз. Высоко. Это же до какого отчаяния надо было дойти?
Я побежал дальше. Думая о Пашке, о вчерашнем разговоре с бабулей на ночь глядя.
Возвращаясь назад, уже недалеко от моего дома, я увидел в противоположном конце улицы бегущего мне навстречу Славку. Я перешёл на шаг и дождался его возле своей калитки.
— Не понял, — поравнявшись со мной, Славка остановился. — Ты уже всё?
— Привет. Я сегодня школу пропущу, — поспешил я объясниться. — Скажи, пожалуйста, Юльке и Кириешке, что я сегодня в больницу иду выписываться.
— Что, на целый день? — недоверчиво спросил Славка.
— Нет. Ещё Мишку Кузнецова в больнице навещу, — попытался я переключить внимание Славки.
— А что с Мишкой? — заинтересовано спросил он, поддавшись на мою уловку.
— Ты не в курсе? У него дядька освободился, мать Мишкину в пьяном виде гонять пытался, а Мишка заступаться полез и получил.
— Ох, ничего себе! — воскликнул Славка. Похоже, в школе ещё не знали об этом инциденте. — И что с ним?
— Лицо сильно разбито, возможно, нос сломан. Сегодня схожу, поточнее узнаю.
— Привет от меня ему передавай. Вообще, от всех наших передавай.
— Конечно, передам, — пообещал я.
Мы пожали друг другу руки, Славка побежал на пробежку, а я пошел принимать водные процедуры.