— Пришёл? — шёпотом спросила она. — Всё нормально?

— Да, да. Всё замечательно, — бодро прошептал, стараясь успокоить её.

— С девчонками гуляли? — настаивала она на подробностях.

— Да, да. С девчонками, — соврал я, решив, что это вызовет меньше расспросов. Странно, но нет — бабуля тут же оживилась.

— За Полянской опять волочишься? — строго спросила она.

Причём тут, вообще, Полянская? Я сел в кровати. Сна как не бывало.

— Может, чайку? — предложил я, надеясь выяснить, что к чему.

— Я спать, — категорично ответила бабуля, обломав все мои надежды разобраться, в чем причины такой неприязни к Дианке, и направилась к себе.

— Ну, ба! — вскочил я и побежал за ней, не собираясь сдаваться. — Что не так с Полянской?

— Всё не так, — буркнула бабушка, уходя к себе. — Держись от неё подальше и всё у тебя будет хорошо.

— Расскажи! — настаивал я, стоя в дверях её спальни.

— Нет. И не проси, — отрезала бабуля. — Рассказала уже один раз.

— И что? — спросил я, начиная терзаться смутными сомнениями.

— Ничего, — проворчала она, укладываясь.

— Ба. Расскажи, — начал ныть я, но это не сработало.

— Нет, — рявкнула на меня бабушка. — Спать иди!

— Ну и ладно. Я у Дианки самой спрошу.

Бабуля тут же села в кровати, пристально глядя на меня. Она молчала. Мне стало жутко.

— Вряд ли она знает, — наконец сказала бабуля. — А может, Оксанка и рассказала детям. Хотя, если бы так, они ему давно сказали бы.

Бабушка рассуждала сама с собой. Наконец, она вспомнила, что я стою рядом.