— Да. Его Величество не мог отпустить обоих своих сыновей без защиты.

— Да как он в принципе мог их отпустить?! Златан, — я посмотрела на стоявшего рядом принца, — ты же сам говорил, что отец требует свадьбы с определенной принцессой, что он давит на тебя, а на него — Совет…

— И что это все оказалось лишь спектаклем, — рот блондина мучительно изогнулся, — Я не знал — позже понял. И не предполагал ведь…

Он замолчал и как-то сдулся весь. Отвернулся.

— Чего? — спросила тихонько.

— Что нас все еще можно любить.

Жили-были два маленьких мальчика.

Как Розочка и Беляночка — Черненький и Беленький. Но отнюдь не такие милые.

И никого не любящие.

Потому что они были уверены, что не знают, что такое любовь.

— Звенит, — прошипел Леон спустя какое-то время. — Идем.

Мужчины положили руки себе на пояса, к которым крепились ножны и всякие петли для воинственных приспособлений. И мы отправились вдоль стен к боковой дверце, активно делая вид, что веселимся. Впрочем, наш вид никого не интересовал. Все присутствующие напряженно веселились сами.

Все сильнее и сильнее напоминая мне пластиковых кукол, у которых под воздействием кислоты стекает краска.

Это было отвратительно.

Боковой коридор, зал, угол, за которым мы спрятались от идущих куда-то людей, темные лестницы, пара пыльных чуланов. Зажмуренные глаза, останавливающееся сердце, что нас обнаружат и страх.

Причем не только за Эрвина.

Но и БЕЗ Эрвина.

Мне нужны были его спокойствие, уверенность в себе, способность вытащить всех нас из любой задницы. Весь он нужен!

Вверх, вниз, прячась за шторами и чахлыми деревцами в кадках…

Я не знаю, сколько мы идем, но в какой-то момент обнаруживаю себя по колено в чавкающей вонючей жиже. Полузатопленный подвал — и свет за ним. Свет, на который мы летим, словно мотыльки.