Я оставил в покое пистоль и махнул рукой:

– Все в порядке, мастер. Оставьте нас!

Когда хлопнула входная дверь, Адалинда негромко рассмеялась:

– О чьем моральном облике больше беспокоился этот ханжа: о твоем или о моем?

Я поморщился и потребовал объяснений:

– Что привело вас сюда, магистр?

Маркиза взяла со стола котелок с остатками травяного настоя, принюхалась, чихнула и озадаченно улыбнулась:

– Ну и амбре!

Я в ответ не улыбнулся. Со стороны Адалинда выглядела воплощением языческих представлений о богине любви и плодородия, но недооценивать ее отнюдь не стоило.

Маркиза цу Лидорф смерила меня пристальным взглядом, затем подобрала юбки и осторожно опустилась на стул.

– Если скажу, что просто пришла проведать коллегу…

– Я не поверю.

Адалинда покачала головой и посмотрела на меня черными умными глазами гадюки:

– Неужели ты не замечаешь, мой милый мальчик, как над тобою сгущаются тучи?

– Удивляюсь вам, магистр. В одном утверждении – сразу три фактические неточности!

– Не мой? Не милый? Не мальчик?

– К счастью, не ваш. Уже не мальчик. И ничего надо мной не сгущается!

Маркиза враз прекратила улыбаться и холодно произнесла:

– Блажен, кто верует. – Голос ее потерял обволакивающую мягкость, стал сухим и бесстрастным. – Герберт поручил мне заняться твоим делом. Как вы оказались в том кабаке?

– Собирались устроить обыск. Стало известно, что Хорхе в ночь убийства что-то там выспрашивал.